Книга Евы - [8]
Она ничего не поняла, когда девочка перестала стонать, открывать глаза, двигаться. Даже когда застыла в ее объятиях и ее маленькие ножки и пальчики перестали двигаться и сделались холодными как ледышки – даже тогда.
Она прижала ребенка к груди, попыталась согреть своим телом.
А потом старая женщина, грозная, огромная, подошла к ней, вырвала из ее рук ребенка и швырнула в топь.
Даже и тогда она ничего не поняла, просто убежала в дюны, орала, желая вернуть малышку, а ее подняли на смех.
Тогда она была такой же, как и остальные: то, чего не видишь, – не существует, забывается быстро. И все же уже тогда она была другой, не похожей на них. Ее руки помнили, ее тело сжималось, скучая и мучаясь, а грудь готова была взорваться от тоски по ребенку.
И где-то там плыла она, выбираясь из милосердного безвременья мягкого Света к действительности, наружу, уже приняв решение, что подобного никогда больше не должно случиться.
Это была ее первая мысль о будущем, первое решение.
Женщина, сидевшая на дереве, затаила дыхание, осознав тот шаг, который она совершила, и то открытие, которое она сделала: той девочкой когда-то была она. Неужели она одна из всей стаи узнала о существовании прошлого и будущего и помнила своего мертвого ребенка? И почему именно она?…
Но никакие новые картины и образы не ответили ей.
Глава пятая
Она уже слышала приближение стаи, направляющейся к ее поляне. Огниво, щепки на месте – на случай, если они придут к ее дереву. Но, вероятно, они уже поели; сюда, в тень, их тянет лишь полуденный сон.
Первым шел вожак. «Какой он маленький», – подумала женщина и тут же вспомнила вожака своего детства, настоящего великана. А у этого черные хитрые глазки под широким лбом, волосы длинные, падают прядями, руки тоже длинные, к тому же и сильные, ноги короткие и быстрые.
«Он какой-то смешной», – подумала женщина и удивилась, вспомнив свое неслыханное уважение к владыке стаи. Тот, другой мужчина, вероятно, умер. Но он был таким же, как этот…
Вожак был наг, он с чувством превосходства шагал по поляне; вот он ударил палкой, добиваясь внимания. Болтовня в стае стихла, молодые парни собрались вокруг него, подобострастно умолкнув, молодые женщины нервно похихикивали…
Вожак зевнул и, ударив палкой, крикнул:
– Там вы, там.
Это слова, думала женщина. У него есть слова. Немного, но им достаточно. В стае начал появляться язык еще в ее время – короткие, грубые мужские слова-кличи, еще не складывающиеся в предложения.
Значит, слова уже были.
Сейчас стая разбилась на группки, укладываясь; иногда они ссорились, тыча друг друга локтями в живот или головой в спину. Порою раздавался смех, прекрасный смех. Потом послышались зевки, тяжелое дыхание, и наконец их одолел сон. Сон единого, огромного тела.
Глаза женщины обежали стаю, матерей с детьми, старых женщин и мужчин.
Она изучала лицо за лицом, пытаясь распознать в них что-то очень знакомое.
Нет.
Почему?
Женщина силилась понять, но ей это не удалось. Она продолжала наблюдать, как сквозь пелену. Вот к стайке девочек ползет молодой мужчина, весь напряженный, и все время косит одним глазом на вожака. Приближается к спящей девочке и сзади вонзает в нее свой фаллос, она кричит от боли, но он быстро зажимает ей рот рукой.
Но вожак продолжает спать, украденное совокупление быстро кончается. Девочка тихо плачет, из нее хлещет кровь, ей больно. «Она ведь еще ребенок», – возмущенно думает женщина на дереве. Но Белый Свет – свет невинности – присутствует при всем этом и стирает случившееся. Теперь спит и изнасилованная. А проснувшись, забывает.
Теперь и женщина на дереве борется со Светом и ирреальностью, она не хочет беспамятства, она хочет иметь время, пространство, последовательность. Она неожиданно вспоминает слова мальчика из ночного сна: «Здесь так светло, мама…»
«Свет – для мертвых, – думает женщина и почти решает, что люди на этой поляне не спят, они принадлежат смерти. – Во всяком случае, они люди пограничной полосы».
У подножия дерева, поодаль от остальных, спит старая-старая женщина. Сидящая на дереве пристально изучает ее, и, когда та поворачивается на спину и обращает свое морщинистое лицо к небу, наблюдающая глубоко вздыхает, зажмуривается и вновь смотрит: да, эта старуха – в прошлом подруга ее детства. Женщина на дереве еще молодая, женщина на земле – древняя старуха. Очевидно, единственная оставшаяся в живых с тех лет. Других уже нет… Удивление медленно переходит в триумф: «И все же я не очень ошиблась. Если живешь во времени, его можно беречь, обманывать».
Но как долго?
Женщина на дереве не считала себя старой и поныне. Но она уже потеряла сына, а сейчас знала, что смерть обмануть нельзя. И вдруг ей показалось, что старое женское лицо красиво, на нем лежит печать мудрости. «Морщины начертаны опытом», – думает женщина. Значит, старая помнит и сможет рассказать. Нет, не рассказать, ведь у нее нет слов. Только знание.
А как тогда она помнит?
Женщина попыталась осознать, как вчера вызвала воспоминания и образы. Сначала она погрузилась в Свет. А потом по пути из него встретила старые переживания, чувства. Может быть, этим путем можно узнавать и смысл?
Ханна, Юханна и Анна, три поколения дочерей суровой северной страны. Их нрав подобен водам озера близ родовой усадьбы при старой мельнице на шведско-норвежской границе. Эмоциональная умеренность граничит с холодностью. Супружеская верность и чадолюбие уживаются с неспособностью найти общий язык с самыми близкими. Однако трудно отыскать столь разных женщин одной семьи. Приземленность Ханны, порожденная голодным детством, восприимчивость и необычайный дар воображения Юханны, стремление к корням и независимость Анны… Да, они разные, но проблемы, с которыми они сталкиваются в жизни, на удивление похожи и становятся почти роковыми.
Роман известной шведской писательницы Мариан Фредрикссон, продолжение «Книги Евы», вдыхает новую жизнь в библейских героев, чтобы поведать о ловушках, подстерегающих человека на пути взросления, о поисках любви и Бога, о вине и воздаянии. Это История человека, сгибающегося под бременем тяжкой вины, которой не избыть.Автор говорит, что писала о первой семье. Даже скорее не о первой семье, а о людях из «приграничной» зоны между различными культурами. Ее увлекало желание познать ребенка и то, что происходит с ним при переходе из одной фазы развития в другую – что он приобретает и что теряет.Мета на лбу у Каина, а в сердце его печаль, ибо убил Каин брата своего.
Роман знаменитой шведской писательницы Мариан Фредрикссон проливает свет на тайну отношений между Марией Магдалиной и Иисусом Христом. Ее Магдалина – не блудница, не грешница, а чуткая и проницательная женщина, которая хоть и не пытается изменить существующий мир, но и жить по его догматичным законам тоже не может. Мария слышит своего избранника сердцем и впоследствии записывает все, что помнит. Эти наброски становятся предметом ее полемики с Павлом, основателем первых христианских общин. Однако тайна, связавшая Магдалину и Иисуса, превыше любых разногласий.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.