Книга баскетбола - [265]

«Вы играли в двух подобных командах – в 77-м и в 86-м».

«Да, играл, действительно».

Он тут же меняет тему разговора – Билл Уолтон всегда так поступает, когда возникают вопросы о его карьере. Он признался, что в последнее время часто смотрит международный футбол, что интересно, ибо я занимался тем же. Футбольная команда мирового класса побеждает так же, как и баскетбольная команда – они контролируют ход игры. В современном баскетболе этого уже не увидишь. Как часто мы наблюдаем за альфа-самцом, который бессмысленно передерживает мяч в двадцати пяти футах от кольца, пока его партнеры стоят в стороне и лишь наблюдают за ним? Может, поэтому мы с Биллом Уолтоном переключились на футбол?

«Все - начиная с контроля хода игры, – объясняет Уолтон. – Лэрри играл со страстью, настойчивостью и целью. В его игре был смысл, как у Боба Дилана, Нила Янга, Джерри Гарсиа, Джордана, Мэджика… Для них был важен смысл баскетбола, и именно это делало игру важной для нас. Роль лидера приносит с собой ответственность; это становится уже не работой, а стилем жизни. Когда играл Лэрри, люди покупали билеты на места, с которых они даже не могли видеть ход матча. Самые отдаленные места, но все ради того, чтобы быть на арене и почувствовать эту атмосферу. Лэрри ни с кем нельзя было сравнить. Он делал вещи, которые никому даже не пришли бы в голову, и он исполнял это все в самые важные моменты на самых важных стадиях. Это и есть контроль хода игры. Контроль плюс смысл дают нам игру».

«И Кобе также контролирует ход игры на своих условиях, – добавляю я. – Возможно, не в идеальном для нас баскетбольном смысле, но он держит контроль в руках».

«Вот именно», – соглашается Билл Уолтон.

Мы говорим уже больше двух часов. Мы вновь подняли тему «Блэйзерс-77», когда я упоминаю анекдот из «Переломов в Игре», но Уолтон реагирует так, словно никогда не слышал эту известную всем историю. И это правда. Так я и узнал, что Билл Уолтон, один из самых начитанных и интеллигентных спортсменов в истории, главный герой лучшей из написанных когда-либо книг о спорте, никогда ее саму не читал. «Переломы в Игре» была издана в 1982-м. Уолтон попытался прочитать ее. И не смог. Он попытался еще раз спустя несколько месяцев. И вновь не смог. По подсчетам Уолтона, за три десятилетия с выхода книги в свет он попытался прочесть ее раз пятнадцать, но ни разу не сумел преодолеть первые несколько страниц[981].

«Это слишком грустно вспоминать, – печально объясняет Уолтон. – Это была настолько особенная часть моей жизни, просто фантастическая».

«Но разве ради этого не стоит прочитать книгу?»

«Я знаю, каков был конец у этой истории», – с горечью замечает Уолтон.

Мне пришлось несколько раз сменить тему, потому что казалось, что Уолтон сломается под грузом воспоминаний. Два часа спустя, я вновь вернулся к этому. Я был просто обязан это сделать. Вся правда в том, что меня не интересует Кобе. Я добрался до Сан-Диего не для того, чтобы задавать Биллу Уолтону вопросы о Кобе Брайанте. У меня была другая причина, хотя я и не хочу в этом себе признаться.

«В истории было 14-15 игроков, которые сумели понять баскетбол так же, как это сделали вы. Вы называете это Выбором, я называю это Секретом, в любом случае это эксклюзивный клуб. Вы были единственным, кому было не дано использовать этот Дар. Теперь у нас есть целых два поколения болельщиков, которые не понимают, что вы были одним из величайших центровых в истории».

«Теперь я просто отец Люка», – отшучивается Уолтон.

Хотя это и шутка, я начинаю злиться. Я смотрю на его изувеченные ноги, и мне хочется кричать: «Смотрите, что же вы натворили!». Вместо этого я делаю неловкое сравнение с Джерри Гарсией (бывшим вокалистом любимой группы Уолтона) и говорю, что то, что Уолтону удалось отыграть всего 517 игр на профессиональном уровне – это столь же печально, как если бы существование группы Grateful Dead закончилось на самом интересном месте из-за проблем Гарсии с горлом[982]. Даже спустя три десятилетия больно осознавать, что никто в истории человечества настолько не упивался возможностью играть в особенных командах, как Уолтон.

«Я просто не могу об этом думать, – пытается объяснить мне Уолтон. – Будущее – вот о чем я стараюсь думать».

Именно так он и справляется с этой трагедией – стараясь не думать о ней. Уолтон не смотрел записи своих игр. Он не читал незабываемую книгу о вершине своей карьеры игрока. Спустя двадцать с лишним операций Уолтон по-прежнему пытается встать на ноги. Он смотрит вперед и не оглядывается. Именно поэтому он завел себе черную кошку. Он словно говорит богам: «Даже несмотря на все, что произошло со мной, вам меня не сломить». Именно это мне и нравится в Билле Уолтоне. Мне нравится, что у него есть черная кошка. Мне чертовски это нравится.

Но, с другой стороны, меня волнует, прочитает ли он мою книгу. Я хочу, чтобы он это сделал.

«Конечно, я ее прочту. Я читаю все, что ты пишешь».

«Да, но вы ведь говорите, что не любите вспоминать обо все этом…»

«Я обязательно прочитаю твою книгу», – уверяет меня Уолтон. Мне хотелось бы верить ему. Год спустя Уолтон признается, что так и не читал ее. Я знал, что так и будет.