Книга алхимика - [141]

— А с чего мне лезть в Мишкат, если я знаю, что Санчо объявил за мою голову награду? Да и вообще, почему это я вдруг решил предать свою страну?

— Да ты никого не предаешь, Самуил. Это такая уловка, понимаешь?

— Еще бы не понимать, — хмыкнул я. — Это же очевидно. Любому дураку станет ясно, что задумал Хаза. Он хочет выманить норманнов и франков из города и расколотить их.

— Верно, — подтвердил Азиз. — В нашей армии меньше бойцов, чем у них, но мы лучше вооружены и подготовлены. Хаза считает, что если у нас получится навязать врагу бой там, где нам удобно, то мы сможем разгромить его и отвоевать Мишкат.

— В нашей так называемой армии всего несколько сотен человек, а у христиан их две тысячи. Даже если мы закроем глаза на сей печальный факт, ответь мне, с чего это вдруг Паладон мне поверит? Ну или Санчо, если уж о нем зашла речь. Они же не дураки.

— Санчо поверит, если Паладон ему скажет, что получил сведения от иудея, причем не просто от иудея, а от тебя, — пустился в объяснения Азиз. — Иудеи — они все предатели, такова уж их натура, а ты еще вдобавок и колдун, якшающийся с дьяволом. Ты ради собственной выгоды продашь кого угодно, а тут у тебя вдобавок серьезный резон имеется: я же тебя бросил в тюрьму. Вот ты и хочешь мне отомстить. Ты сбежал со мной только потому, что боишься Санчо, но рассчитываешь, что изменой сможешь добыть себе и прощение, и щедрую награду. Не надо на меня так смотреть, Самуил. Я просто передаю тебе то, что мне велел сказать Хаза. Он мой визирь и командующий армией. А я… я совершенно ничего не могу сделать. Они всё решают втроем — Хаза, верховный факих и эта… злобная, кровожадная баба. Фанатики от моего имени правят государством, — Азиз в ярости топнул ногой. — Прости, Самуил, я так и не смог себя заставить рассказать тебе, что мы увидели с Джанифой, когда меня повезли объявлять эмиром перед народом и солдатами. Если бы я не знал, что передо мной жители Мишката, подумал бы, что снова оказался в стане альморавидов. Мой народ превратился… даже не знаю в кого… В алчущих джихада безумцев? И Хаза держит их в узде. Да, они присягнули мне на верность, но пока я тут сижу, они считают своим вождем Хазу. По сути дела, я его пленник. Как я мог тебе это открыть? Если бы Айша знала…

— Я, вообще-то, догадывался, — кивнул я.

— Когда я вернусь в Мишкат, то верну себе власть, — Азиз сжал кулаки. — Но пока мне без Хазы не обойтись. Я вынужден плясать под его дудку.

— То есть ты одобряешь его безумный план?

— Самуил, Хаза уверен, что все получится, — Азиз смотрел на меня почти умоляюще. — В противном случае он не стал бы этот план предлагать.

— Как удобно иметь под рукой подлого жида, который запросто убедит Санчо в чем угодно. А как заставить Паладона поверить в то, что его старый друг взял и превратился в мерзавца? Это задачка посложнее. Мудрый тысячник Хаза, случайно, не подсказал, как ее решить?

— Хаза считает, что Паладона можно купить, — смущенно произнес Азиз.

— Паладона? — расхохотался я. — Да человека честнее я не знаю.

— Он предал Мишкат, — потемнел лицом Азиз.

— Им двигала жажда мести. Он считает, что ты продал его жену Юсуфу, — возразил я.

— Давай не будем ссориться, — нахмурился Азиз. — Ты прекрасно знаешь, что я не признаю этого брака. Во-первых, я сомневаюсь, что обряд перехода в ислам был проведен по всем правилам, а во-вторых, я прервал церемонию бракосочетания. Кроме того, Паладон обесчестил Айшу и потому виновен в совершении греха, который карается смертью.

Я собрался было возразить, но Азиз остановил меня, выставив перед собой ладонь.

— За последние несколько месяцев, проведенных с Айшой, я много думал, — продолжил он. — Ты избавил ее от пагубного пристрастия, вернул ее мне, и меня… меня очень тронуло то, что она нашла в себе силы вычеркнуть из памяти зло, что я ей причинил. Я забуду обо всех своих возражениях. Я прощу их обоих и благословлю их брак. При условии, если Паладон сделает то, что от него требует Хаза.

— Так вот как ты решил купить Паладона? Чья это была мысль? Хазы? Нет, погоди… Неужели это ты придумал?

Азиз отвел взгляд.

— Как же ты меня разочаровал… И опять сестра для тебя лишь орудие… А ты спросил ее, хочет ли она снова видеть Паладона? В прошлый раз, когда я завел о нем речь, она заявила, что ненавидит его, потому что ты наврал ей о его браке с христианкой. Может, ты и сейчас мне лжешь о своих планах?

— Послушай, Самуил, я расскажу Айше всю правду, клянусь! Он отец ее ребенка, она непременно согласится, — Азиз снова умоляюще глядел на меня. — Аллах свидетель, Самуил, я и вправду изменился. Неужели ты этого не видишь?

— Может, и вижу. — Я принялся ходить вперед-назад. — Ладно, хорошо. Я согласен отправиться в Мишкат. Но у меня есть несколько условий. Во-первых, я расскажу Паладону о планах Хазы. Скрывать их нет смысла, он и так догадается, что мы хотим заманить христианское войско в ловушку. Если же после этого Паладон отправится к Санчо и доложит ему о наших истинных намерениях… Это риск, на который тебе придется пойти.

— Я так и думал, что ты непременно об этом попросишь: я слишком хорошо знаю, какие у тебя с Паладоном отношения, — кивнул Азиз. — Что ж, я согласен. Если они не клюнут, мы ничего не теряем.