Книга аэда - [20]

– Не смей на меня давить! – В глазах Нардха разгоралось безумие, которого страшились все царедворцы. – Не смей, если не хочешь разделить участь своего приятеля Шангара! Знаю, знаю я твои мысли! Мечтаешь поставить ублюдка на мое место!

Радхан вжал голову в плечи и опустил глаза еще ниже. Повисло нехорошее молчание.

– Ступай, – холодно приказал Нардх. – Я ценю твою заботу о династии. Но Вальдераса приму, когда сочту нужным – и ни мгновением раньше! Не вздумай меня торопить.

* * *

Ульм принял друзей холодно, не оправдав надежд ни на царские почести, ни на царскую милость. Первоначальный интерес к внезапно найденному внуку царя сменился опасливой настороженностью и ревнивым неприятием, которые усиливались с каждым днем пребывания Вальдераса при дворе.

Придворные оказались вовсе не сплоченными единомышленниками, пекущимися о благе царства. Очень скоро Вальдерас и его друзья убедились, что во дворце ведутся свои войны за влияние и место при царе, и даже за место его преемника. И эти войны в глазах придворных были намного важнее, чем те, на которых лили кровь солдаты.

Врагов у первого амира оказалось больше, чем союзников. Поскольку царевич стал важной частью его придворной игры, то недоброжелателей у Вальдераса появилось предостаточно. А так как царь совсем не спешил официально признать в нем преемника, союзники не давали о себе знать. Так Вальдерас и его друзья снова оказались в меньшинстве.

Новые политические игры, начавшиеся в мире сановников с появлением Вальдераса, отразились и на местной молодежи. Балованные сыновья могущественных вельмож, не знавшие битв, почувствовав негласное одобрение отцов, с удовольствием воспользовались возможностью продемонстрировать себе и всем свою объединенную мощь против приехавших из Сариссы провинциалов. Вальдераса они на всякий случай обходили стороной, но ловили моменты, когда его друзья появлялись одни.

Начиналось все относительно мирно. Местные заводилы – сыновья второго и третьего амиров, Тирхан и Тарлион, – попытались показать на тренировочных площадках свое превосходство во владении мечом. Но Рагдар, сын и преемник первого мечника ульмийского царства, в первых же поединках убедил противников, что его клинок – самый быстрый.

Превосходство провинциала во владении оружием разозлило недоброжелателей. В ход пошли языки – колкие намеки, грязные сплетни и обидные замечания под видом дружеских пожеланий. Бальвир, посчитав, что злопыхателей слишком много, оставался глухим, как будто ни единое их слово к нему не относилось. Однако Рагдар и Нартор не могли похвастаться такой же сдержанностью и начали огрызаться. Взаимная ненависть росла, и развязка не заставила себя долго ждать.

* * *

Тот день, как и многие другие, Рагдар и Нартор проводили в портовой таверне, подальше от дворца. Друзья пили крепкий арс, когда вошли четырнадцать вельможно одетых юношей. От них исходили угроза и уверенность в собственной безнаказанности. Местные женщины и завсегдатаи поспешили исчезнуть с их глаз. Компания направилась к столу, за которым сидели Рагдар и Клык.

– Кажется, по нашу душу, – шепнул Рагдар другу.

– Бить нас хотят, – ухмыльнулся тот.

– По моему знаку вали на них стол со всей силы.

Компания подошла.

– Эй, Кханк, я давно тебя хотел спросить… почему у тебя лицо смазливое, как у девчонки, а? – глумливо начал кривляться Тирхан.

– Он и целуется как девчонка, зуб даю! – вторил ему Тарлион. – Верзила, похвастайся, как он целуется, – обратился он к Нартору. – Небось сосет тебе не только язык и облизывает не только зубы…

– Вы же понимаете, что такие слова означают болезненные последствия для вас? – холодно поинтересовался Рагдар, силой вдавив обратно в скамью уже начавшего было подниматься Нартора.

– Последствия? – расхохотался Тирхан. – Зацелуешь всех нас до смерти? Девочка моя, боюсь, даже при всей твоей похотливости тебя не хватит на всех нас!

– И все же вам бы следовало извиниться, а потом пойти к Великой Ульме и отмыть свои поганые языки, – невозмутимо продолжил Рагдар.

– Я надеялся, что ты будешь разумнее и осмотрительнее в своих словах, но, похоже, в Сариссе не учат манерам. Ребята, кое-кого надо проучить!

Послышался звук вынимаемых мечей.

– Давай! – крикнул Рагдар, выплескивая остатки арса в глаза ближайшего противника.

В тот же момент Нартор опрокинул стол в сторону толпы со всей своей звериной силой. Друзья вскочили со скамьи, обнажая мечи. Воспользовавшись сумятицей, Рагдар, не раздумывая, рванулся к Тирхану. Пока тот соображал, какой блок поставить, Рагдар молниеносным диагональным ударом отсек ему руку, сжимавшую меч. Раздался дикий вопль, хлынула кровь, и Тирхан, побелев, повалился на пол.

Все растерянно замерли. Рагдар поднял отсеченную руку и сунул ее Тарлиону:

– Сейчас же забирай своего дружка и тащи к лекарям, пока не изошел кровью. И услышу подобное еще раз – отрежу языки. Всем.

* * *

Весть о том, что сын начальника дворцовой гвардии Сариссы искалечил сына второго амира, моментально облетела дворец. Второй амир жаждал крови и мести, но скрыл эти чувства благородной просьбой о царском суде. Рагдара заперли в дворцовой темнице.