Книга 2. Быль о Холодном Огне - [14]

— Наемники преследуют и убивают тех, кого еще не убил холод.

— Да ведь из-за этих поганых крыс стоят все дела! Вместо того чтобы ремеслами заниматься, хлеб растить, за море ходить, мы терпим на своей шее этих грязных лохматых тварей. И сколько еще терпеть? Ведь так и норовят перегрызть шею-то!

— Теперь уже недолго, — Кирч перебрался на другую перекладину. — Не сегодня-завтра, я думаю, все-таки взойдет багряная звезда, и тогда нас всех ожидает Ашгирм — великая битва. Многие пока этого не понимают и надеются, что время выбора минует их, но выбор придется сделать всем.

Весь обсыпанный ледяной крошкой, мельник некоторое время ожесточенно стучал топором. Потом сказал:

— В другое время эти слова, может, навели бы на меня страху — разве придумаешь что похуже великой битвы? — но сейчас я думаю: либо так, либо этак! А то живешь, как к потолку подвешенный, — и по земле не ходишь, и в небо не улететь, это не жизнь!

— Вот поэтому не позднее, чем сойдет снег, я отправляюсь в путь, Гуиром. Заверну сначала на Калин-озеро, оттуда — в Бредув, повидать князя. А дальше — как получится. Мое время пришло.

Эта новость встревожила мельника. Он как-то успел позабыть, что Кирч Скронгир — страж и его работа — охранять служителей Огня. Но Гуиром не хотел быть лишним в его жизни.

— Ты дорог мне и моей семье, Кирч, — сказал он. — И не только потому, что ты друг Кроймена, моего сына, который вместе с Кемралем ушел за море, а потому… почему? Потому что ты тоже мне сын. Да, именно так!

Гуиром решительно стучал по колесу, словно вознамерился изрубить его на мелкие куски.

— Мне жаль тебя, потому что твоя дорога, которая прежде вела к славе, ныне ведет к смерти. Мне жаль тебя, но я горжусь тобой.

Всю дорогу до Калин-озера Кирч вспоминал эти слова и с горечью понимал, что мельник Гуиром прав. Разве судьба Долины могла быть простой, если люди, пришедшие сюда, принесли в сердцах горечь потерь и память о вражде и смертях? Они оставили Махагаву, землю своих отцов, измученную усобицами, умирающую под натиском наползающих льдов — возможно ли оставить ее и не исполниться неутолимой горечи? У людей не было выбора: забыв распри, они одним племенем потянулись через горы в другие земли, оставив немощных, больных и тех, кто не захотел идти — а глаза стариков, прощающих и прощающихся, долго виделись им во снах, и не было спасения от этих снов. Людям пришлось забыть своих идолов и умение обращаться в зверя или птицу — покровителей рода. Пройдя многотрудным путем через горы, отметив этот путь могилами своих детей, они спускались в Долину, благословенную землю богов, опустошенными, осиротевшими, лишенными корней, от которых человек питается силой. И только неиссякаемая воля их вождя — Эрлига Стиэри из рода Белого Тура не позволила им сломаться и не дала угаснуть надежде.

В то время в Долине обитали боги — эта земля была столь прекрасна, что они не хотели ни покидать, ни уступать ее. Но Эрлиг Стиэри был маэром, и он дерзнул говорить с богами, и боги слушали его. Эрлиг Стиэри был воином, и боги слушали его, потому что сами были воинами — им было с кем и за что сражаться. Они уступили эту землю, назвали пришедших из-за гор аврисками и врачевали их сердца, изгоняя из них боль, страх и горькую память, и много сделала для этого Ореб, своенравная и опасная богиня Высокого Огня, она даровала людям Окаль — заповедное место, где всегда горит неиссякаемое пламя ее бессмертной души. И никогда с тех пор в храмах Долины не затухал светильник надежды и благородных стремлений.

Кирч вздохнул. Прошло несколько лет, как последний из храмов остыл. Огонь приносить было некому — ормиты истребили сами себя, остальных — Черный Король, видевший в них угрозу своему правлению. Может, кто-то и остался, но страх держал их крепче цепей. Кирч Скронгир знал только одну ормиту, ту, которую ему суждено было защищать, которую он спрятал на Калин-озере от Черного Короля, от людей и от всего мира.

Он изъездил почти всю Долину из края в край, на это ему понадобилось одиннадцать лет. Кирч искал следы тех, кто обитал в ней до пришествия людей, чтобы сила этих следов защитила его и ормиту, когда они отправятся в Окаль. Имея наметанный глаз следопыта, Кирч видел то, что видели не все: скрытые травой и деревьями ставы — священные круги из камней, одинокие колонны, похороненные под крепкими путами хмеля, останки древних храмов, большинство из которых поглотил древний лес, наполовину ушедшие в землю диковинные каменные фигуры. Остался от богов и древний язык — руны, но теперь их знали только обладающие знаниями, обладающие силой и ормиты, а всех их осталось так мало, что руны считались уже почти утерянными.

Кирч тоже знал руны, потому что был из обладающих силой, он владел могучим даром и именовался стражем, призванным охранять жизнь ормита. Обладающие силой были лучшими воинами в Долине, их уважали, их боялись — и только их избирали в стражи. Почти все они погибли в Трехлетней войне, выполняя своей долг и защищая служителей Огня, остались лишь единицы, и Кирч Скронгир был лучшим из тех, кто ушел, и среди тех, кто остался. Род Скронгиров был древнее королевского рода Стиэри, и легенды о нем ходили всякие — и странные, и страшные. И доля ему выпала не в пример труднее: он должен был охранять ормиту, возможно, последнюю из всех, не дать ей погибнуть, потому что вместе с нею, лишенная Огня, погибнет и вся Долина.