Ключевой - [39]

– Наши исследования полностью подтвердили теорию Данилы Алексеевича, – продолжил Виктор. – Если и стоило вести поиски, то точно здесь. Я пока еще не доказал, но предполагаю, почему на других скважинах были порывы после семерки. Мы на восьмом километре зафиксировали необычную активность…

Говорил он необычайно складно, словно был не настоящим человеком, а киногероем. Голос его, хорошо поставленный, наполнял пространство грудным низким звуком. Наталья слушала его завороженно. А я, уже допив чай, теперь просто переворачивал кружку, делая вид, что у меня осталось еще что-то на дне. Из рассказа «викинга» я понял, что сверхглубокие, а их было около тридцати по всему Союзу и еще с десяток-другой по миру, пытались пробиться к слоям базальта. И подавляющее большинство останавливались на пяти-шести километрах. Дальше семерки прошли считаные единицы, а до двенадцати километров добралась только Кольская. Цель была – пятнадцать, но она так и осталась недостигнутой. Однако и того, что было сделано, с лихвой хватило, чтобы перевернуть представления о строении Земли. Потом с распадом Союза скважину забросили, и она стояла законсервированная так тридцать лет, пока в один прекрасный момент сюда не прибыли наши герои. Но не золото и бриллианты искали на такой глубине сподвижники. Они искали Ворота. Этот термин постоянно всплывал в разговоре и, вспоминая какие-то мутные истории о том, что на Кольской якобы записали голоса грешников и вопли каких-то бесов, я уверился, что все эти «специалисты» ищут самого черта.

Я взглянул на происходящее совершенно иными глазами и почувствовал себя крайне неприятно. Хотя я не был человеком воцерковленным, но от всех этих поисков «адской сковородки» мне стало не по себе.

Повернувшись, я перехватил такой же испуганный взгляд нашего водителя. Половину не понимая, он мысленно уже готов был драпать восвояси, и, несмотря на то, что за этот вопрос его могли принести в жертву, он все-таки поинтересовался:

– Скажите, а когда мы назад?

Рассказ замер.

– Да, – воскликнул Мещеряков, – конечно, пойдемте работать. Столько еще нужно снять. Ребята готовы? – обратился он к Вите.

– Да, конечно, Данила Алексеевич, работают, – ответил тот и поднялся из-за стола.

Мы все встали вслед за ним, при этом он услужливо подал руку Наталье. Я сам это сделать просто не успел. Собравшись, вся группа, включая флегматичного геолога, вышла на улицу.

Я осмотрелся. От вагончиков в сторону здания шли толстые кабели. Негромко работали два мощных генератора, которые давали станции электричество. Откуда они везли топливо, для меня осталось загадкой. Бензовоз здесь точно не прошел бы. Вертолетами, что ли?

– Поможешь? – вывела меня из задумчивости Наташа.

– Да, конечно, – рассеянно кивнул я.

– Давайте я помогу, – пробасил тершийся рядом Витя.

– О, отлично! – воскликнула Портнова, недовольно глянув на меня. – Там просто аппаратура. А вы, Иван, с Данилой Алексеевичем поговорите, пока мы все с Виктором настроим.

– Да я все сделаю, – начал было я возвращать свои позиции, но Портнова уже приняла решение.

– Нет, обсудите ваш материал с Данилой Алексеевичем, – настойчиво повторила она, забирая счастливого «викинга» с собой.

Я почувствовал какую-то недосказанность в этом предложении, словно я должен был обсудить с Мещеряковым что-то другое, для чего она специально оставляла нас наедине. Володя и «ленивец» поотстали, стоя у одного из блестящих пикапов, а мой бывший преподаватель смотрел на меня таким взглядом, словно я должен был отдать ему сейчас долг в сто рублей, взятых ранее до получки.

– Давай, Иван, поговорим. – Мещеряков указал в сторону, и мы пошли с ним в направлении заброшенного хозблока, который зиял пустыми десницами выбитых окон. Я шел рядом с ним, совершенно не понимая, чего он от меня хочет. То есть я чувствовал, что играю какую-то важную роль во всей этой истории, но совершенно не понимал, какую именно.

– Во-первых, я хотел поблагодарить тебя, – начал Мещеряков, едва мы повернули за угол и остались одни. – Без твоей помощи я бы не справился.

– Данила Алексеевич, – остановился я, решив положить конец этим экивокам. – Я не помню ничего. Простите. Мне даже кажется, что я не тот, за кого вы меня все принимаете.

– Нет, – почти прошептал он, сжимая мои предплечья своими руками так, как будто в его руках была драгоценность. – Именно тот. И то, что ты не помнишь, это нормально. Мне Наташа рассказала.

– Наташа рассказала что? – уставился я на него.

– Что ты все забыл, – пожал он плечами.

– Да я и не могу ничего помнить! – вдруг вспылил я. – Потому что это не я. Тот, о ком вы постоянно говорите, – другой человек. Похожий на меня. Но я совсем ничего не знаю о ваших делах и не хочу знать, как вы чертей вытаскиваете на белый свет из этой табакерки! – кивнул я в сторону буровой.

– Каких чертей? – отстранился он от меня.

– Ну, – постарался я смягчить тон и продолжил уже не так уверенно: – Что вы там под землей копаете? Ад, преисподнюю.

– Кто владеет информацией, тот владеет миром, – неожиданно процитировал Мещеряков. – Помнишь?

– Ну, – неопределенно кивнул я.

– Мы ищем Бога, – закончил он.