Ключ жизни - [28]

— Об этом-то я и толкую. — Я вскочил. — В это мгновение все теряет значение, а значит, ничто в жизни не может быть важно.

Сказав это, я внезапно вспомнил слова знаменитого промышленника о смерти, сказанные им уже в пожилом возрасте.

— Знаешь, не один я так думаю, — заявил я Ангелу Смерти. — Хочешь, расскажу историю о тебе?

— Пожалуйста.

— Один очень успешный человек уже на закате жизни заметил вот что. Он сказал, что, приходя в этот мир, каждый человек получает один балл. А затем, в зависимости от трудностей, которые он преодолевает, и его достижений, к этому баллу добавляются нули. Ты учишься ходить, и вот у тебя уже 10 баллов. Ты учишься говорить, и получаешь 100 баллов. Учишься читать и писать — 1000. Становишься выпускником хорошего вуза — 10000. Находишь хорошую работу — 100000. Удачно вступаешь в брак — 1000000. Основываешь отличный бизнес — 10000000. Твой бизнес становится самым крупным в стране — 100000000. Тебя все уважают, любят, хвалят, восторгаются тобой, а иногда даже возносят тебя на пьедестал — ты получаешь 1000000000. Но затем приходит смерть и забирает ту единицу, которую ты получил, придя в этот мир. Так что, как видишь, мой дорогой Ангел Смерти, благодаря тебе жизнь любого человека приравнивается к нулю — 000000000.

— Ну-у-у, — протянул Ангел Смерти. — А что, если есть вещи, которые не исчезают в это мгновение?

— Если бы это было так, то существовала бы жизнь после смерти, и эта жизнь была бы как-то связана с жизнью в этом мире. — Я покачал головой. — И хотя ты поместил меня в мою будущую могилу, я не думаю, что жизнь после смерти возможна.

Ангел рассмеялся.

— Что такое? Я сказал что-то смешное?

— Нет-нет. Когда ты сказал о связи земной и загробной жизни, я просто кое о чем вспомнил, и меня это насмешило.

— И что же смешного?

— Да ничего. Знаешь, просто некоторые люди говорят мне всякие смешные вещи, когда я прихожу, чтобы забрать их душу.

— Смешные вещи?

— Ну, например, один владелец казино когда-то попытался дать мне взятку за то, чтобы я вернулся за ним на следующий день, а не забрал его душу сразу. Надо сказать, взятка была довольно крупной. Он предложил мне пятьсот девяносто девять миллионов долларов, притом, что его состояние составляло шестьсот миллионов долларов. Он сказал, что оставшийся миллион нужен ему для того, чтобы прожить последний день.

— Что ж, по крайней мере, это смешнее твоих шуток, — улыбнулся я.

Его лицо вновь стало серьезным.

— Не обращай внимания на мой смех. Мне просто хотелось бы, чтобы люди понимали: в другом мире все устроено вовсе не так, как в этом.

— А что, есть другой мир? — с сомнением переспросил я.

— На этот вопрос ты должен ответить сам, Омер.

— Как я уже сказал, не думаю, что это возможно. Но сам понимаешь, после того как я повстречал тебя, я уже ни в чем не уверен.

— Как ты думаешь, ты справедливый человек?

— А это еще что за вопрос?

— Ну, ты защищаешь справедливость и пытаешься действовать справедливо при любых обстоятельствах?

— Люди говорят, что я справедлив.

— А ты веришь в Бога?

— Не могу сказать, чтобы между нами установились особенно хорошие отношения, но я признаю Его существование.

— Тогда скажи мне, как по-твоему: чья справедливость больше, твоя или Божья?

— Я об этом никогда не задумывался.

— А что, это требует длительных раздумий? — удивился ангел. — Если человек может быть справедлив, не должен ли тот, кто создал его, быть более справедливым? Откуда вообще взялось человеческое чувство справедливости? Кто источник справедливости?

— Ладно, допустим, что справедливость Бога больше. Но к чему ты клонишь?

— Ты видишь несправедливость в этом мире? Ты видишь, как люди воруют, клевещут, угнетают и убивают? Ты видишь людей, которым все это сходит с рук и их не привлекают за это к ответственности?

— Постоянно.

— Ты видишь, как честных, добрых, хороших людей унижают и используют?

— Да.

— Если ты, будучи справедливым человеком, обладал бы абсолютной властью, разве ты закрыл бы на это глаза?

— Конечно же, нет.

— В таком случае, друг мой, скажи мне, если бы не было жизни после смерти, не было бы времени, когда людей призывали бы к ответственности, позволил бы всемогущий Бог, которого ты считаешь более справедливым, чем ты сам, свершиться всей этой несправедливости?

Я ничего не сказал, но ангел, казалось, и не ждал ответа.

Мы допили свой чай. Я подумал обо всем, что ангел рассказал мне, и о том, что впервые с тех пор, как я его повстречал, он перестал вести себя так беспечно, перестал пытаться успокоить меня. Если бы все это рассказал мне кто-то другой, я бы не стал слушать, но сейчас было важно не то, что говорилось, а то, кто это говорил. А говорил мне это ангел. Он рассказывал мне лишь то, что знал. Более того, этот ангел заботился обо мне и желал мне только добра. И не только мне. Я чувствовал, что он заботился обо всех. Ангел Смерти беспокоился о нас, людях, беспокоился о людях, забывших о нем и уже не способных по-настоящему ощущать жизнь из-за того, что они позабыли о смерти, людях, не ощущавших жизнь и не знавших, как умереть…

— А я думал, что ангелам беспокоиться не о чем, — вздохнул я. — Почему ты не попросишь Бога дать тебе менее хлопотную работу?