Ключ к лучшей жизни - [5]

Вот обложка “Сатердей Ивнинг Пост” 1919 года, изображающая игрока в гольф, который тайком выбирается из своего офиса с клюшками на плече. Ее подарил мне мой старший сын Дэн. Под ней — рамки с сертификатами, удостоверяющими мое участие в справочниках “Кто есть кто в Америке” и “Кто есть кто”, наряду с членством в Организации Поразительных Людей, в списках библиотеки Человеческих Ресурсов исследовательской ассоциации “Американское наследие” и премией “Совершенство” Национальной ассоциации ораторов — высшей наградой, присуждаемой этой организацией.

Однако наиболее важной и бесценной наградой, которую вы видите на этой стене, считается рисунок в рамке с сопроводительным письмом, написанным моим младшим сыном Мэттом во втором классе, пятнадцать лет назад. Под надписью “МОЕМУ ПАПЕ”, выведенной крупными печатными буквами, на бежевой картонке изображен человек в бейсбольной шапочке с большой перчаткой и битой у ног. Все это находится на пьедестале, надпись на котором гласит: “Премия Самого Замечательного Отца для мистера Мандино от его сына”. В письме, которое висит справа от рисунка, сказано следующее:

От Мэтта Мандино самому замечательному папе

Он был удостоен этой премии за то, что играл со мной в салки, когда мой брат не хотел играть. Он вполне хороший спортсмен для 50-летнего человека. Однажды он перебрался через 6-футовую ограду, чтобы поиграть со мной в бейсбол на лужайке. А потом он достал бейсбольный мячик с крыши. Один раз я старался запустить воздушного змея, но не мог, а когда папа пришел домой, мы запустили змея так высоко, что он запутался в телефонных проводах. Не знаю, как вы, но я думаю, мой папа самый лучший на свете.

Мэтт

Между письмом и рисунком вставлена лента с надписью “Награда за превосходную учебу” от учителя Мэтта. Когда Мэтт принес ее домой и показал мне, в мире не было более гордого отца, чем я. Я обнял его и, кажется, даже немного всплакнул. Это поразило его.

На этом низком книжном шкафу, под рисунками и наградами в коробках фотографий, слайдов и альбомов сложены тридцать с хвостиком лет, плюс пара фотоаппаратов. На полу лежит другая куча: почетные грамоты и благодарности, врученные мне различными обществами и ассоциациями, о которых я недавно упоминал. Как видите, для них больше нет места на стенах, но я почему-то не могу заставить себя убрать их.

Следующий шкаф, состоящий из трех полок, наполнен книгами о жизни Христа. Это лишь крошечная часть тех томов, которые я прочитал за десять лет, пока проводил исследования для книги “Полномочия Мессии”. Это самая трудная из моих книг. Я навсегда останусь благодарен “Юнайтед Пресс Интернешнл” за хвалебные слова в отзыве: “Один из новейших и наиболее оригинальных подходов к душе христианства, появившихся за последнее время”

В этих двух книжных шкафах в углу, вместе с другими вещами, когда-то хранились оригиналы всех моих рукописей; но с тех пор я поумнел, и теперь они лежат в сейфе. К подоконнику южной стены примыкает длинный низкий стол, на котором в данный момент стоит картонная коробка со старыми газетными вырезками и статьями про меня, предназначенная для отправки в гараж. Здесь есть глобус с подсветкой, который мне иногда нравится включать, два маленьких пейзажа маслом, написанных моими друзьями, нераспечатанный долгоиграющий альбом “Шестидесятые — я могу слышать их сейчас” в обработке Уолтера Кронкайта, несколько увеличенных снимков Мэтта и его отца на поле для гольфа, цветная фотография моего брата Сильвио в мундире, подписанная “Огу, моему лучшему старшему офицеру”, большая Библия и несколько кассет, присланных коллегами-ораторами для критических отзывов.

На этой же стене рядом с окном висит фотография: я и команда моего бомбардировщика Б-24 перед началом германской кампании 1943 года, совершившая тридцать боевых вылетов. Далее следует мое свидетельство о присвоении чина старшего лейтенанта; трехмерная репродукция “Мольбы” Дюрера; большой серебряный свиток, нуждающийся в полировке, с выгравированным посвящением Огу Мандино от клуба торговли и управления Гвадалахары; подлинная фотография с автографом Чарльза Линдберга, моего первого героя, запечатленного рядом со своим самолетом “Дух Сент-Луиса”; рамка с каллиграфическим древним пергаментом “Молитвы торговца” из моей книги “Величайший торговец в мире”.

Нет, я пока что не имею компьютера. На этой пишущей машинке IBM урожая 1965 года, примостившейся на откидной полке возле стола, были напечатаны все тринадцать моих книг, хотя первый черновик “Величайшего торговца” был выполнен на портативной “Оливетти”, пока мы не накопили деньги на подержанную модель “Селектрик”.

На моем - рабочем столе стоит необрамленная копия картины “Иисус” кисти Ральфа Пеллета Колмана. Это подарок, полученный почти пятнадцать лет назад от капеллана Скотсдейлского мемориального госпиталя. Заметьте, что Иисус сидит, положив сцепленные руки на стол, словно Он — председатель собрания, призывающий участников к порядку. Я часто пишу по ночам, с десяти вечера до рассвета, и вот уже много лет после окончания работы я всегда прикасался к лицу Христа и шептал: “Спокойной ночи, Босс” перед тем, как выключить свет.