Ключ для пешки - [34]

— Вы по-русски не говорите? — в отчаянии спросил он полицейского.

— Ньет! — не замедлил тот ответить.

— English? [14]

— Yes. [15]

Юноша по-английски попытался извиниться и объяснить, что он просто хотел посмотреть. Турок произнес в ответ нечто крайне непонятное. Федя не смог разобрать ни слова и засомневался, действительно ли его собеседник имеет в виду под словом «english» [16] английский язык.

Быстрым шагом подошли Олег с Наташей.

— Тебя точно ни на секунду нельзя одного оставить! — Олег был вне себя. — Что здесь происходит?!

— Я… Я хотел гробницу поближе посмотреть, просто за ограждение зашел… — начал оправдываться Федя.

— Ничего себе, зашел! — вмешалась какая-то толстая тетка. — Он вон туда, по скале, в саму гробницу залез! Вам стыдно должно быть, мужчина, сын такой взрослый и не понимает таких элементарных вещей!

Федя, готовый убить эту кучку жира в безразмерных шортах, покраснел до корней волос.

— Это же осквернение древней… — возмущенно продолжила тетка, но ее перебил полицейский, пытавшийся что-то втолковать Олегу.

Наташа, бросая на Федю гневные взгляды, судорожно схватила мужа за руку. Олег, не понимая ни слова из весьма странного монолога полицейского, достал из кармана стодолларовую купюру и сунул ему в руки:

— All right? [17]

Полицейский молча смотрел то на деньги, то на Олега, то на Федю, руку которого он не отпускал. Олег, воспользовавшись всеобщим замешательством, сунул блюстителю порядка еще сто долларов. Жадность победила.

— О’кей, — полицейские отошли в сторону.

Наташа облегченно вздохнула. Олег размахнулся и со злостью отвесил Феде такой подзатыльник, что тот чуть не упал. Наташа гневно сжала губы, но промолчала. Сели в автобус, и всю дорогу никто не проронил ни слова.

Когда подходили к отелю, у Феди сердце сжалось в комок. Предстоял нелегкий вечер. Подросток вошел в номер. Внутри все напряглось, будто в ожидании удара.

— Придурок! — Олег едва сдерживал желание размазать Федю по стенке. Наташа мягко положила ему руку на плечо.

— Олег, не надо. Я сама с ним поговорю, ладно?

Едва сдерживая ярость, Олег прошипел:

— Ладно! — и ушел к себе.

Федя выдохнул.

— Идем в комнату, — голос Наташи не обещал легкой беседы.

Зашли в спальню. Мать села в кресло, Федя — на кровать. Пауза затянулась. Подросток, напрягшись, тупо смотрел в пол.

— Ты знаешь, мне еще никогда в жизни не было за тебя так стыдно, — произнесла наконец Наташа. — Что происходит?

Федя молчал. Он лихорадочно думал, каким образом объяснить свой поступок, но мысли из головы словно испарились.

— Что ты молчишь? Объясни, зачем тебе понадобилось туда лезть! Мы с Олегом такой позор из-за тебя пережили! Имею я хотя бы право знать, зачем и для чего?!

— Мам, ну извини. Я сам не знаю, зачем это сделал. Просто посмотреть захотелось.

— Что посмотреть, гробницу? Ты на кладбище могилу будешь раскапывать, чтобы посмотреть, что там внутри?

— Ну я не знал, что туда нельзя…

— Тебе сколько лет? А? Ты взрослый парень, а ведешь себя как неразумный ребенок! Не передать, как мне за тебя стыдно!

Федя молчал, опустив глаза.

— Я в тебе сегодня очень разочарована. Я просто в шоке. Чтобы мой сын вот так себя вел…

— Мам, я и так уже все понял! Может, хватит?! Обещаю, больше подобное не повторится.

— Скажу честно, Федя. После сегодняшнего дня я просто не знаю, что еще от тебя можно ожидать.

Наташа вышла, хлопнув дверью. Федя с облегчением вздохнул, достал из кармана табличку и спрятал в чемодан. Подумалось: заплатил он за нее сегодня сполна.

После ужина Федя до ночи просидел на море. Вернувшись в номер, он быстро прошел в свою комнату, принял душ, забрался в кресло и принялся ждать. Наконец в соседней комнате все стихло. Федя подошел к чемодану, достал обе таблички. Волнение зашкаливало. Юноша сложил пластины вместе, они совпали до миллиметра. И тут… Куски металла срослись друг с другом, будто их соединил сильнейший магнит. От них пошло голубое сияние и повалил белый дым. Федя испугался не на шутку. Больно обожгло руки. Таблички нагрелись, точно раскаленный утюг. Юноша отбросил их в сторону, отбежал в другой конец комнаты, прижался спиной к стене. Пластины приподнялись над землей, из причудливых узоров сложилось странное лицо, как древняя маска, и заговорило на каком-то неизвестном языке. Федя, у которого от страха зашевелились на голове волосы, осознал, что… понимает этот язык. Как и почему он это понимал, юноша не смог бы объяснить, но услышал следующее:

«Настало время. Да свершится древнее пророчество. Вместо решения многих придет решение одного. И вместо слез многих прольются слезы одного. Звезды уже ответили. Он уже избран. Он уже встал на этот путь».

Маска на мгновение умолкла и продолжила:

«Прежде чем решить, подумай, кому принадлежит твое решение: тому, кто манипулирует тобой? Твоим мыслям? Твоим чувствам? Или настоящему „Я“, что спрятано у тебя глубоко внутри? Только тогда, когда ты это поймешь, выбор станет по-настоящему свободным и честным».

Лицо умолкло, исчезло, исчезли дым и свечение, табличка раскололась пополам и со звоном упала на пол. Федя, в шоке, стоял, вжавшись в стену. Он боялся пошевелиться. Запомнив наизусть каждое слово, он ни хрена не понял, что все это значило. Решившись наконец подойти к табличке и по дороге на всякий случай включив свет, он взял в руки обе пластинки. Тут же в его руках они рассыпались в мельчайший порошок и исчезли в воздухе.