Клыки и воспоминания - [6]

— Вот, наденьте.

Она покачала головой.

— У меня есть блейзер. Я в порядке.

Он сунул пальто ей в руки.

— Со мной тоже все будет нормально. Надевайте.

Его грубоватая галантность тронула ее. А ей-то казалось, что ребячливый Джоуи более милый из них двоих.

Она взяла пальто, накинула его на плечи и оказалась закутанной в прохладную кожу. Джейн вздрогнула. Странно, что пальто такое холодное, учитывая, что он только-только снял его.

— Вы живете где-то поблизости? — спросил он.

— Да, в гостинице, в двух кварталах отсюда.

Он кивнул.

— Я вас провожу.

Она благодарно улыбнулась, но улыбка исчезла, стоило ей бросить встревоженный взгляд в темноту аллеи.

Словно прочитав ее мысли, незнакомец сказал:

— Он давно сбежал. Трус.

Она еще раз оглянулась на темный тоннель между домами и махнула рукой.

— Нам туда.

Прежде чем пойти с ней, Рис сосредоточился. Бывший заключенный все еще лежал в аллее, без сознания. Он поднял голову и глубоко втянул в себя воздух, чтобы запомнить его запах, так что если тот очнется и сбежит, Рис смог бы его выследить. Он решил устроить себе ужин из этого типа, что пойдет на пользу как пикси, так и ему.

Но нежный, сильный аромат пикси перебивал грязную вонь этого трусливого подонка. Он никогда еще не встречал такого сильного и соблазнительного запаха.

Тут его отвлек ее голос.

— С вами все порядке?

Он сделал еще один глубокий вдох, чтобы убедиться, что сможет найти мерзавца, если тот сбежит, и повернулся к ней.

Она смотрела на него, ее бледная кожа мерцала в фонарном свете. Глаза ее были широко раскрыты, в зеленых глубинах он явственно видел тревогу.

Воздух снова наполнился ее изумительным нежным запахом. Эта смертная была очень хороша. Невероятно.

Он откашлялся и ответил грубее, чем собирался.

— Да. Говорите, гостиница там? — Он махнул рукой в том же направлении, что и она чуть раньше.

Она кивнула.

Они зашагали вниз по потрескавшемуся бетону.

Может, это ее нетронутая чистота позволила Рису почувствовать, что пикси в опасности. Он все еще сидел в баре, когда весь зал вдруг наполнился ее запахом. Но он был немного не таким, как когда она только пришла. Он оставался цветочным и теплым, но к нему примешивалась какая-то резкая нотка. И Рис внезапно понял ее эмоции. Отчаяние, ужас, боль.

Подобного с ним никогда еще не происходило. Он не мог читать эмоций смертных, если их не было рядом. По сути, единственным, с кем он мог связаться на расстоянии, был его брат, Себастьян. А он тоже был вампиром.

Рис снова поглядел на нее. Завернутая в его черное пальто, пикси походила на ребенка, который решил одеться вампиром на Хэллоуин. Но она им не была. И он не должен был ощущать эту странную связь.

Но ощущал.

— Я как раз собиралась извиниться перед вами, когда этот тип подошел во второй раз.

Рис нахмурился, озадаченный ее внезапным заявлением.

— Извиниться?

Она кивнула, не смотря на него — она глядела на тротуар под ногами.

— За то, что была с вами груба.

— Груба?

Она посмотрела на него.

— Я на вас накричала.

В самом деле?

— Я спросила вас, чего уставились, — объяснила она.

Он покачал головой и почувствовал, как насмешливая улыбка растягивает уголки губ.

— Вы не кричали. Такое приветствие типично для этого города.

Пикси рассмеялась, но смех быстро перешел в тихие всхлипы. Она остановилась, закрыв лицо руками. Плечи ее вздрагивали.

Рис замер рядом с ней, слушая душераздирающие рыдания, ощущая ее боль. Эта боль отдавалась в его груди. Ему вдруг захотелось утешить ее, но он не знал, как это сделать. Рис никого не успокаивал уже столько времени. Но он все же осторожно коснулся ее плеча.

— Тише, все хорошо.

Она потерла лицо, видимо, рассердившись на себя за эту слабость.

— Простите. — Она выдавила из себя улыбку. — Этот день должен был стать началом новой жизни. Я все продала: дом, семейный бизнес — все, чтобы начать настоящую новую жизнь. Но после сегодняшнего дня, думаю, я совершила ошибку.

Он не знал, что сказать. Она говорила о жизни, а у него ее давно не было.

— Может, завтра все образуется, — сказал он, запнувшись.

Она коротко взглянула на него и так громко расхохоталась, что начала икать. Она встала на цыпочки, обвила руками его шею и прижалась теплыми, мягкими губами к его щеке.

Если бы его сердце билось, оно бы точно остановилось. Когда в последний раз он чувствовал тепло человеческих объятий, нежность прикосновений? Но в ответ он ощутил вовсе не нежность. Совсем нет. Его холодное тело пронзило неистовое, обжигающее желание.

Он хотел эту женщину. Хотел глубоко погрузиться в ее тепло. Поглотить ее. Заставить ее кричать. И речь не только о клыках. Хотя Рис не мог избавиться от мысли, какой она будет на вкус, когда кончит.

Его плоть затвердела, клыки выдвинулись.

Он довольно грубо высвободился из ее объятий и отодвинулся.

— Простите, — сказала она, хотя в глазах ее плеснулась обида.

Он быстро пробежался языком по зубам, проверяя, втянулись ли клыки.

— Нет, я просто… — Что он мог сказать? Мне просто не хотелось бы наброситься на тебя или укусить, или и то, и другое, прямо здесь, на тротуаре. — Я просто не хочу, чтобы вы решили, что я такой же, как тот тип из аллеи.

Она улыбнулась, затем покачала головой.