Клык на холодец - [98]

Шрифт
Интервал

неизвестно зачем удерживают за собой. Но там искать, разумеется, незачем – Жезл есть неотъемлемая, естественная часть Леса и только в нём он обретает подлинную мощь.

Голос Лугайда превратился в звенящий рык – такой мощи, что стайка шипомордников, терпеливо дожидавшихся в конце набережной, поджала чешуйчатые хвосты и потрусила прочь.

– Ищи, человек, ищи, если хочешь избавиться от страданий. И запомни хорошенько: другой надежды у тебя не будет. Ни-ког-да.

Порченый прикрыл рукавом балахона лицо, прячась от этих слов – но они падали, размеренно, обжигая мозг расплавленными каплями свинцовой неизбежности.

– Иди, прими свою муку! И помни – ты можешь её прекратить!

Посохи ярко вспыхнули, Порченый вздрогнул всем телом от новых уколов зелёных жал, попятился – и ступил на взбороздивший набережную корень. Зелёные огоньки бешено пульсировали; следуя их ритму, он механически, словно кукла на невидимых ниточках, переставлял ноги, отступая спиной вперёд по неверному мостику. Внизу, в гнилой, чёрной, как смола воде извивались щупальца кикимор – отвратительные твари собрались в предвкушении добычи. Но бывший друид их не замечал: шаг, шаг, шаг – пока лопатки не упёрлись в иссечённую глубокими трещинами ствол Вяза.

Его ждали. Кора лопнула, словно раскрылся узкий вертикальный зев – и несчастный был смят, сжёван его краями, словно чудовищными беззубыми дёснами. Над водой повис вибрирующий вой запредельной муки.

И вдруг всё, разом, кончилось. Набережную залила мертвящая тишина. Огоньки на жезлах погасли, тьма поглотила и берег, и торчащие из воды корни, и кикимор, разочарованно расползающихся по своим норам под чернолесским берегом.

– Позвольте мне сказать, мастер…

Трен склонился перед Верховным друидом. Остальные терпеливо ждали в почтительном отдалении.

– Мне очень стыдно, что я подвёл вас. Не сумел избежать огласки ужасных поступков Эре…

– Молчи! – Лугайд сделал протестующий жест. – Это имя более не должно звучать.

Поклон стал глубже.

– Я хочу принести вам извинения. Поскольку случившееся целиком на моей совести, позвольте мне удалиться в изгнание.

Смешок – словно струйка песка просыпалась на каменную, высушенную ветром плиту.

– Надеюсь, ты не намерен последовать за теми, из Грачёвки? Такое наказание было бы чересчур суровым.

Пауза, долгая, тягучая, как кровь шипомордника.

– Нет. Для изгнания я выбрал Запретный Лес.

Лугайд не показал своих чувств – но собеседник заметил, как дрогнула тень под капюшоном

«… как будто понятие «тень» имеет смысл в затопившей всё вокруг черноте…»

– Это… тяжёлое решение.

Пауза.

– Под стать тяжести вины.

– Справедливо. Да будет так.

Огоньки на концах жезлов на мгновение вспыхнули, разгоняя окутавший семерых мрак.

– То, что случилось – далеко не последнее испытание в череде тех, что нас ожидают. Когда придёт время следующего, тебя призовут из изгнания. Если, конечно, ты к тому времени будешь жив.

Вместо ответа Трен ещё ниже склонил голову, так, что края капюшона задевали пальцы, сжимающие посох.

– Так решено, и так сбудется.

* * *

В единственном экземпляре. Запрещено выносить с территории РИИЛ. Запрещено копировать или переводить в электронный формат.

После всестороннего анализа данных, полученных по теме «Комната», имею сообщить следующее:

Операцию следует признать окончательно проваленной. Попытки выяснить, что в итоге произошло с объектом «Ольха» и агентом «Алитет», ни к чему не привели. С высокой степенью вероятности оба погибли; установить место и время их гибели не представляется возможным.

Агент «Аргус», отвечавший за экстренные мероприятия на финальном этапе операции, вероятно, был скомпрометирован перед внешними наблюдателями. В силу этого, считаю разумным перевести его в режим «С+++» (глубокая консервация). Подготовить мероприятия по экстренной эвакуации «Аргуса» в случае возникновения необходимости.

Приписка от руки: Не вполне понятна роль «Аргуса» в этой паршивой истории. Вернуть, не дожидаясь «необходимости», провести всестороннее расследование, доложить. Ответственный – (вымарано).

В ходе мероприятий по уточнению обстоятельств исчезновения группы «Доберман» выяснено следующее:

Группа была захвачена приспешниками некоего (вымарано) и доставлена в (вымарано).

Упомянутый (вымарано) проводил нелегальные исследования с использованием материалов, переданных (вымарано) в рамках научной темы «Парис» (см. приложение 7-12).

Согласно неподтверждённым сведениям, захваченные члены группы «Доберман» были использованы (вымарано) в качестве биологического материала в упомянутых нелегальных исследованиях, после чего подверглись утилизации. Достоверность этой информации расценивается как «ниже средней». Сведениями об успехе/неуспехе упомянутых нелегальных исследований мы на данный момент не располагаем.

Приписка от руки: Идиоты! Даже неподтверждённые, эти сведения с лихвой оправдывают все усилия и затраты по теме «Комната».

Исполнитель темы «Комната» попросил о переводе на другую работу или отставке, поскольку полагает себя лично ответственным за провал операции.

Приписка от руки: В переводе и отставке отказать, пусть работает. Что считает себя ответственным – это полезно. Вынести выговор с занесением в личное дело и отметить в списке


Еще от автора Борис Борисович Батыршин
Комонс

К своим шестидесяти годам он проглотил множество книг о самых разнообразных попаданцах. И чего только не выдумывали авторы, старательно засорявшие книжные прилавки и просторы Сети историями о персонажах, очнувшихся в собственном детском теле, и немедленно принявшихся изменять историю… Но, когда однажды наш герой с ужасом осознал, что находится в теле себя, 15-летнего, в 1978-м году – выяснилось, что оставшиеся в 21-м веке писатели бессовестно врали. Для начала, приходится бороться с собой-подростком за главенство.


Хранить вечно. Дело № 1

Наш современник находит на чердаке своей дачи рабочие журналы секретной лаборатории, закрытой и преданной забвению давным-давно, в середине тридцатых годов. Он сам когда-то в свои студенческие годы раскопал эти журналы в кучах старого хлама, работая на расчистке подвалов своего ВУЗа – нашёл, заинтересовался, забрал домой, да так и забыл. И вот, спустя сорок лет без малого руки, наконец, дошли, чтобы разобраться в старых лабораторных записях и попытаться реализовать то, что в них изложено. А именно - изготовить загадочный механизм, чертежи которого нашлись в журналах.


Шпага для библиотекаря. Книга 1

Наш современник, реконструктор, литератор, любитель и знаток наполеоновских войн. Да, он попаданец. Но его задача не переиграть историю, а наоборот, не позволить сделать это другим. Кому? Как? Это и предстоит выяснить – если, конечно, он успеет. Потому что времени нет. Совсем. Неведомые силы кидают его вместе с горсткой ни о чём не подозревающих спутников в самое горнило нашествия Бонапарта на Россию. итак – середина августа 1812-го года, в двух десятках вёрст от Старой Смоленской дороги. И до дня Бородина остались считанные дни.


Загадка тетрадигитуса

Седьмая книга из цикла «Коптский крест». Попаданцы и их друзья пытаются разгадать тайну происхождения межвременных порталов. Для этого Иван Семёнов со своими друзьями отправляется в Лондон – им предстоит раздобыть сведения о местонахождении древнего артефакта, похищенного бельгийским авантюристом ван дер Стрейкером для британской разведки. А тем временем отец Ивана отправляется на юг Франции, чтобы найти секретное убежище эзотерического ордена «Золотой Зари»…


Коптский крест

Хотите попасть в прошлое? Полазить в таинственных подземельях в полном диггерском снаряжении? Увидеть мир девятнадцатого века, вжиться в него и закружиться в вихре приключений? Тогда отправляйтесь туда, и лучше – всей семьей, не мешкайте! Нет межвременного портала? А вот у героев книги он есть!Одна беда – глава семьи совершенно упустил из виду, что у мальчишек могут быть свои взгляды на то, как следует вести себя в чужом времени. И теперь художества четырнадцатилетнего Ивана и его приятеля-гимназиста приходится расхлебывать взрослым! Да и сами взрослые – что уж скрывать? – порой ведут себя беспечно и невнимательно.


Крымская война. Попутчики

Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!


Рекомендуем почитать
Край

Там, где искусство несёт смерть в прямом смысле, где все под Надзором и всё по Распорядку — как жить? И ради чего?*** Рассказ вышел на бумаге в 2016 г. на русском и в 2018 г. — в переводе на польский. Арт на обложке — иллюстрация к польскому изданию от Anna Helena Szymborska.


Астрономы идут

Наивный постапокалипсис. Через двести лет выживания пришла пора налаживать нормальную жизнь. Людям, выжившим после Вонючего рассвета, живется тяжело. Единственной надеждой на светлое будущее стало «Обещание святого Иеронима»: «Часто спрашивают: — Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды? Отвечаю: — Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая — мы справимся со своими проблемами сами. Реальная — прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие». Третья книга из серии о Викторе Кларкове.


Сердце зверя

Теперь не существует прежнего мира. Наш мир — два уцелевших города, над выжженной землей, соединенные между собой хрупким мостом. Высокие неприступные стены отгораживали нас от того, что было там, за Вратами, и что тихо звали проклятой Пустошью. Нам рассказывали страшные сказки, о живущих там чудовищах, и о тех, кто не побоялся выйти за пределы города. Мы называли их Патрулем. Тех, кто берег наш сон…


Животные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Постапокалипсис

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Stronghold

Постапокалипсис. Больше сказать нечего, разве что он мягче фэнтези...


Забытые в небе

Есть ли жизнь на верхних этажах уцелевших московских высоток и небоскрёбов? Может ли небо над Московским Лесом принадлежать кому-то, кроме птиц? В состоянии ли драгоценный «паучий шёлк» заменить сверхсовременные синтетические материалы, используемые в экстремальных видах спорта? Для чего нужно больше безумия – чтобы прыгнуть на парашюте с высочайшего на планете водопада, или стартовать на параплане с московской высотки? Зачем ведущий мировой эксперт по проблемам Леса собрался прибегнуть к услугам к сомнительных посредников с Речвокзала? Какие интриги раздирают порой замкнутый научный мирок Главного здания МГУ? И, наконец – что за общие дела могут быть у известного всему Лесу егеря по прозвищу Бич и офицера охраны загадочного Московского Кремля?


День ботаника

Если мегаполис вокруг тебя однажды превратился в непроходимую чащобу, если на руинах спальных районов выросли гигантские, выше сталинских высоток, деревья, а привычные улицы оказались во власти странных растений и ещё более странных существ – это ещё не повод, чтобы самому становиться зверем. Останься человеком – и неважно, с карабином в руках или с котомкой бродячего торговца за плечами. У стола, уставленного склянками с таинственными снадобьями и эликсирами – или в университетской лаборатории за микроскопом.