Клятва жаркого сердца - [28]

– Если, к несчастью, такое все же случится, ты с легкостью завоюешь их симпатии обратно. Я последний в нашем роду. Если ты подаришь Самаркаре наследника, ты станешь самой обожаемой личностью в стране. Обожаемой всеми, кроме меня, – холодно улыбнувшись, добавил он.

К ее горлу подкатил ком. Он назвал ее возможную беременность несчастьем. И ясно дал понять, что любой ребенок, рожденный в их браке, будет нежеланной и досадной обузой, которая привяжет его к Бет, которую он презирал.

И это после того, как он испытывал такое сильное желание овладеть ею, что соблазнил ее повторить слова свадебной клятвы, о чем она даже не подозревала!

– А как насчет моей работы в Хьюстоне? Я не могу оставаться здесь. Меня уволят!

– Уволят? – презрительно фыркнул он. – Как будто ты вернешься в свою комиссионку, получив три миллиона долларов!

– Я же говорила, что эти деньги были не для меня!

– Ты много чего говорила. Почему я должен верить твоим словам?

– Послушай, я уже признала свою вину, – стиснула зубы Бет. – Сейчас я пытаюсь исправить то, что наделала. Но меня начинает тошнить от твоих оскорблений. Есть какой-то предел тому, что я могу вынести!

– В таком случае, нам лучше видеться как можно реже, пока тебя не выпроводят из страны. Надеюсь, ждать осталось недолго!

Он круто развернулся и вышел из комнаты.

– Мистер, я буду считать дни! – в ответ крикнула она, но Умар уже не слышал ее.

Ее ярость утихла, и Бет сидела, дрожа, в быстро остывающей ванне.

Глава 8

Меньше чем через час она стояла перед зеркалом в новом нарядном платье и твердила себе, что не чувствует никакой сердечной боли. Потому что она не могла любить Умара. И определенно не хотела его. Он обошелся с ней ужасно и отказался даже выслушать ее.

Теперь ей не оставалось ничего, кроме как страдать, притворяясь его невестой, и ждать, когда он вышвырнет ее из Самаркары и из своей жизни.

От этой мысли ей становилось дурно.

С тяжелым сердцем она спустилась вниз в дворцовый банкетный зал, где ее встретил Умар сдержанным поклоном. Он смотрел на нее, как на абсолютно чужого человека, когда представлял ее в качестве своей будущей королевы толпе аристократов. Казалось, эта перспектива радовала их так же, как и саму Бет.

Умар протянул ей руку и подвел к столу, стоявшему на помосте.

– Что ты делаешь? – Через какое-то время, наклонившись к ней, сердито прошипел он.

– Ты о чем?

– Ты выглядишь так, словно тебя скоро казнят.

– А ты хочешь, чтобы я выглядела радостной, когда я ничего такого не чувствую?

– Значит, сейчас ты решила быть честной? – сверкнул глазами Умар. – Ты уже продемонстрировала свои способности лгать. Так что лги дальше. Притворяйся счастливой. Немедленно.

Бет старалась изо всех сил, жалея о том, что поехала в Париж. Лучше бы она никогда не услышала имя Умара аль-Мактуна!

Ее взгляд случайно упал на Лейлу аль-Абайи, сидевшую за одним из столиков в первом ряду. Рядом с ней сидел визирь. Он наклонился к девушке и что-то прошептал ей на ухо. Бет нахмурилась, потому что что-то в языке их тел показалось ей неправильным. Когда к их столику присоединился только что выступавший отец Лейлы, вся троица глянула на короля, и от того, как они посмотрели на него, у Бет по спине пополз холодок.

– Бет, – снова зашипел Умар.

– Ну что опять?

– Ты по-прежнему не улыбаешься.

– Как насчет этого? – Разозлившись, она выдавила на лице ослепительную улыбку.

– Прекрати.

– Мне нельзя улыбаться и нельзя хмуриться – так чего ты хочешь от меня?

– Чтобы ты выглядела хотя бы довольной.

– Как ты?

Лицо Умара тут же приняло нейтральное выражение, что делало его на вид вполне довольным. Бет даже немного позавидовала, что он умел так хорошо скрывать свои чувства.

– Это нечестно, – буркнула она. – Ты обучен этому.

– Да. Вот почему я могу сидеть рядом с тобой и делать вид, что я счастлив, сделав такой выбор.

– Хочешь, чтобы я уехала из Самаркары?

– Уехала? – язвительно переспросил Умар. – Не раньше, чем окружающие начнут презирать тебя так же сильно, как я.

– Они уже презирают меня.

– Не все. Разве что знать. Слуги и остальной народ относятся к тебе благожелательно.

– Мне вести себя с ними грубо безо всякой причины?

– Делай все, что угодно, чтобы демонстрировать непочтительность к этой стране и моему трону, чтобы потом я мог отказаться от тебя.

– Хочешь, чтобы я сорвала с себя одежду и начала отплясывать голой на столах?

– Может быть, позже, – ответил Умар.

– Я пошутила, – потрясенно прошептала Бет.

Его черные глаза пронзали ее насквозь.

– Еще недавно тебя не смущала твоя нагота.

Бет машинально скользнула взглядом по его чувственным губам, а потом, задрожав, отвернулась.

– Это было раньше.

– До того, как я узнал правду о тебе.

– Нет. До того, как я узнала правду о тебе.

– То есть?

– Я узнала, что ты бессердечный мерзавец, который не знает, что такое прощение.

– Простить предательство? – Умар делано улыбнулся толпе и отпил из своего золотого кубка. – Нет.

– Что случилось с человеком, которого я встретила в Париже? – с горечью посмотрела на него Бет.

– Что случилось с доктором Эдит Фарадей? – холодно бросил Умар.

Остаток вечера прошел словно в тумане. Бет ела еду, не ощущая ее вкуса, и слушала речи, которые ей не хотелось слышать, все о многочисленных достоинствах доктора Эдит Фарадей и о том, как она прославит Самаркару, став ее королевой.