Клятва - [5]

А гроза уйдет —

Поднимут

Головы, оттрепетав.

Выпрямятся —

И под ними

Только слезы глупых трав.

И живут с такою силой

Ненасытно, торопясь.

Так вот и с Марией было.

Так вот было и у нас.

Это может лишь присниться,

Если сердце заболит…

Август в трепетных зарницах

Над округою стоит.

Тучи ходят к нам с поклоном,

Просят счастия земли.

Пусть они темнеют — что нам! —

Пусть пройдут над летним звоном

В зное,

В мареве,

В пыли!

Так и мы идем — спокойно,

С непоклонной головой —

Нашей жизнью,

Нашей знойной,

Нашей грозной,

Грозовой!

Сентябрь, 1935

ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ

Иван Алексеевич! Гумны чисты,

Солома пушиста и бела,

Идут эмтээсовские трактористы,

Один к одному — высоки, плечисты,

Насмешники, бахари, гармонисты,—

За ними высыпало полсела.

Иван Алексеевич! Листья вьются.

Грачи по безлюдным полям пасутся.

Темнеет в лугах разостланный лен.

Бредет от безделия грустный конюх,

Рябины до ног ему кисти клонят.

Каким он сиянием окружен!

Иван Алексеевич! Будь как дома.

Местность тебе хорошо знакома —

Ты здесь не малое время жил.

Сядем, как прежде, на солому,

Вытянем ноги, полежим.

По старой памяти помечтаем.

Посмотрим на розовый край земли.

Расспросим друг друга, подсчитаем,

Что потеряли, что обрели.

Я много узнал, и тебе поведать

Есть что. Здесь каждый клочок земли

Расскажет о горестях и победах,

Об этих парнях, что сейчас прошли.

Думаешь, сразу нас повстречала

Хлебом-солью окрестность? Нет!

Как худославили нас сначала!

Сколько частушек про нас летало

На весь Мелединовский сельсовет!

Думаешь, честных и накаленных

Достаточно было наших речей?

Если мужьям было легче, жены

Висли на шеях у лошадей.

Всего не расскажешь, что здесь случалось,

Но правда наша не колебалась.

И мы не знали кривых путей.

Быть может, спасибо нам скажут после…

Картошка из праха растет, из тьмы.

Равняются, как на парад, колосья.

Тучнеет капуста. И рады мы.

И зори — с нами И сердце знает:

Ни град, ни распутица, ни гроза —

Ничто нипочем, когда ожидают

Большие заждавшиеся глаза.

Как только стихнет все — под луною

Сорвется с ладов и басов волна.

И закипит тогда ретивое,

И не найдет ни одна покоя,

Из мимо прошедших — ни одна!

1934

МОНОЛОГ ОТЦА

Я жил, смеялся, плакал — все

По свету растерялось.

Какую песню ты поешь?

Какую молодость ведешь.

В мою глухую старость?..

От Забайкалья до Литвы,

Забыв любовь и жалость,

Моя голодная судьба

Голодным волком шлялась.

Она гремела по дворцам,

Валялась швалью рваной.

И поднималась вновь и шла

В царапинах и ранах.

И песня мыкалась за ней,

Ликуя и рыдая…

А у тебя совсем не та,

Совсем, совсем другая.

Она мне по душе пришлась,

Я вновь мечтаю с нею.

От этой песни ночь светла

И камни зеленеют.

Веди ж ее, мою мечту.

По всем просторам света.

Ей, словно грому, срок пришел.

А наша песня спета.

1934

РАССВЕТ

1

Темно.

А воздух уже не тот,

И звуки уже не те.

Звезда с рассыпающимся хвостом

Растаяла в пустоте.

Петух лесника, не торопясь,

Пропел,

На всю ночь один.

Еж, по-человечьи сопя,

Рядом с нами ходил.

Никем не тревожимый, в стороне.

Свободный от всяких дел,

Голубь в гнезде своем, в полусне,

Блаженствовал и гудел.

Взлетел короткий кабаний крик,

И смолкнуло все на миг.

Потом кукушка стала

Свои

Жалобы куковать.

Потом ударили соловьи

И начало светать.

2

Чуть розовато и голо

Уже на небе.

Пар

Приподнимается с болот.

Проснувшийся комар

Звенит в осоке.

Мокрый шмель

Летит, нетерпелив и смел,

И греется.

Грядущий зной

Вдыхая, распрямись,

Блистая влажной чешуей,

Из-под пенька змея

Уже ползет на солнцепек.

В истоме темных снов

Барсук и тот стерпеть не мог —

Взглянул из-под кустов.

А небо,

Небо целиком

Лучами отекло.

У сосен золотым клинком

Вершины отсекло.

И по трепещущим сучкам.

По золотой коре

Все ниже,

                  ниже,

все скорей

Сползает солнце к нам.

Земля так ждет, так напряглась,

Что, кажется, вот-вот —

И что-то дивное сейчас

Кругом произойдет.

1935 (?)

ПТИЦЫ ЛЕТЯТ ДОМОЙ

Их все гостями называют,

Но каждый год они весной

Не в гости с юга прилетают,

А возвращаются домой.

Ведь их сюда никто не гонит.

Тяжел их путь из дальних стран.

Дождем сечет их, ветром клонит,

Летят над морем, сквозь туман.

И в темноте, в глухом тумане

Как много бед их стережет!

И не одна из них отстанет,

Под ветром в море упадет.

И все ж, все силы напрягая,

Они спешат, спешат весной…

Они не в гости прилетают,

А возвращаются домой!

1935 (?)

ЛЕОНТЬЕВО

Не знаю, что в моих стремленьях

Написано мне на роду,

Но с неудачей и сомненьем

Я в это место не приду.

Здесь — совесть. Здесь — мое начало.

Я должен приходить сюда

Таким, чтобы в груди стучало,

Как в прожитые здесь года.

1935 (?)

ВОСПОМИНАНИЕ О ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ

Я ходил по миру, вопрошая:

— Где живешь ты, рыбка небольшая,

Дедушкина рыбка золотая,

Где живешь ты, солнцем залитая?

Весело, и нежно, и угрюмо

О тебе я думал, думал, думал.

Зябнут ноги, остывает ужин.

Зори плещутся в весенних лужах,

Солнце ползает по влажным крышам.

Мне казалось, что тебя я слышу.

Мне казалось, что тебя я вижу.

Что спускаешься ты ниже, ниже,

Что сейчас, сейчас падешь ты в руки —

Сны мои, восторги мои, муки, —

Залитая, солнцем залитая,

Золотая, рыбка золотая.

Как она сияла, как блистала!

А потом ее опять не стало.

Мир становится все больше, больше,

А мне делается горше, горше.

Я с родною местностью прощаюсь,

В путь далекий, в трудный путь пускаюсь.

Я товарищей беру с собою,