Клятва - [4]

Разрежем,

Посолим и потрем,

И сметаной покроем.

Приезжайте. Я жду вас.

Приезжайте все трое.

А постель вам какая готова!

                                                     В ней спят

Отшумевшие ливни

                                 и запахи мят.

Упадешь и утонешь

                                     в сумятицу снов.

Сны смешаются с запахами цветов.

Только будем ли первую ночь мы спать?

Я хочу с вами вместе

Свое вспоминать.

Я прослушать хочу

                                 биение наших сердец.

Я хочу убедиться,

                                где будет начало,

                                где будет конец

Чистоте наших чувств…

Приезжайте!

дер. Леонтьево,

август 1935

СЕСТРЕ

Вишни догорают. Над садами зной.

Облака несмело проходят стороной.

Так ты мне писала.

Мы глядим и ждем:

Брызнут помидоры кровяным дождем.

Яблоки! Не знали столько яблок — страх!

Падают и трескаются, тают на губах.

Пыль и смех на гумнах, песни — стон стоит.

Все они — ударники, товарищи твои.

Так ты мне писала.

Листья бьют в окно.

Пашки под окошком не видать давно.

Гармонисты! Помнишь? Ничем не дорожат.

Как рванут вдоль улицы — стекла задрожат.

И пустеют избы, прочь летит засов.

Лишь молчат деревья в одиннадцать часов.

Так ты мне писала.

Приходи скорей,

Приводи тобою прославленных друзей.

Припасу вам яблок, с лучших яблонь — вам.

С той, что всех задумчивей гнется по утрам.

Прежние товарищи соскучились и ждут.

Верные товарищи, что надо, припасут.

А Белова Пашка косы заплетет,

По плечам раскинет — черные — вразлет.

И наденет платье в клеточку и вот,

Как мы сядем чай пить, под окном пройдет.

Так ты мне писала.

Сентябрь, 1934

ЖДАНКА

Зябко. Багровый качается чад,

В полутемень двора уходящий. Светает.

Словно зубы, продрогшие прутья стучат.

Ни души. Где-то кот промяукал. Взлетая,

Снова падают галки на свежий настил.

Выходи и шепчи драгоценное имя!

Повторяй в пустоте, выбивайся из сил!

Веруй, жди и зови! Если бог не простил,

Он простит, потрясенный словами твоими.

До чего опостылели, если б кто знал,

Эти поиски — ощупью — неизвестного счастья.

Лучше — дверь на крючок! Лучше — ниц, наповал.

Запереться, закрыться, чтоб никто не видал

И никто б не ходил с лицемерным участьем.

Вот что вспомнилось:

Шею — вполоборот,

Извивая хвосты, золотясь на закате,

Возвращались коровы. Их ждут у ворот —

С дойниками, с кусками, в подоткнутом платье.

Начиналась веселая музыка струй,

Ударяющих в донце протяжно и мило.

А тебе становилось невмочь. Протестуй!

Позови! Хоть одна бы на зов своротила!

Ни одна.

Опускается пыль под окном.

Ты ходила в чужие дворы и глядела.

Там коровами пахло, парным молоком.

Ты стояла подолгу в пушистых приделах.

Ты не раз создавала такой же придел.

Ты его утепляла мечтами своими.

И, боясь, не дознался б кто, не доглядел,

Ты в него поселяла красивое имя.

Ты клялась этим именем богу. Детей

Ты баюкала им и себя утешала.

И ждала. И ждала, чтоб оно из клетей

На пастуший рожок на заре замычало.

А оно не мычало. Молчало оно.

Все припомнила ты. Это было давно.

И когда — после всех ожиданий и бед —

От колхоза соседка с теленком явилась

И сказала, что этот теленок — тебе.

Ты не знала, что делать, засуетилась.

Ну а что тебе делать? Не стыдиться ж людей?

Ты не будешь стоять за чужими дворами.

Принеси ей соломы, неси, не жалей.

Расстели ей солому коврами, коврами!

Выйдешь утром, и в сонном уюте, впотьмах

Будет голос призывный, еще не забытый.

С каждым утром прямее стоит на ногах,

Тяжелеет басок, и твердеют копыта.

Вот она все увереннее жует.

И теперь для нее ничего-то не жалко.

Дай ей имя, как думала. К ней подойдет

Нареченное имя, красивое — Жданка.

1934

МАРИЯ ФОМИНА

1

Я уверен — вы не знаете

Истории такой.

Вы когда-нибудь слыхали

Имя Марьи Фоминой?

Вряд ли вы когда слыхали

Это имя.

А у нас,

А у нас по всей округе

Про нее идет рассказ.

2

От своих подруг сердечных,

От соседей отреклась.

Наши огненные речи,

Лучшие, втоптала в грязь.

Даже мужа не простила,

Мужа трижды прокляла…

Что ж ты руки опустила,

Слов хороших не нашла?

Неужели ты не знала,

Что в колхоз уйдет один,

Он, поживший и бывалый,

Виды видевший Фомин?

Он ушел — хозяин слова,

Знавший грозные бои.

Он увел — с двора — гнедого

Под проклятия твои.

Неживая,

Как колода,

И бледна, как новина,

На глазах всего народа

Наземь грохнулась она.

А когда сгущаться стала

Вкруг нее, как ночь, молва,

На ветру она стояла

Ни жива и ни мертва.

Видели, как пыльный, черный,

В поле на кресте дорог

Дуб стоит, утратив корни,

Сохнущий, всему покорный,

В целом свете одинок?

Сумерки на крыши пали,

Лед карабкался речной.

Слезы, слезы закипали

У Марии Фоминой.

Что ж, Мария,

Плачь, Мария,

Может, выплачешься, плачь!

3

Что с тех пор прошло, товарищи,

Всего не рассказать.

Время, как всегда, летело.

Воды пенились, текли.

Холодело и теплело.

Вишни вяли и цвели.

Люди мерли и рождались,

Солнце делало свой круг.

Птицы с юга возвращались

И летели вновь на юг,

И гармонь вела страданье…

А Мария?

Мы пойдем

Через боль воспоминанья,

Мы оглянемся кругом.

В том году, в страдную пору,

Жить улиткой не смогла,

На колхозные просторы

К жницам, к пахарям пошла.

Плюнула на кривотолки

И взялась со всеми жать.

А что дальше было?

Только

Время может рассказать.

4

Так бывает в душном лете,

Послемайскою порой.

Ринется гроза на ветви —

Ветви никнут под грозой.