Клятва - [27]

Анжелина прятала голову за полами моей куртки, пытаясь защититься от ужасного шума.

За непрекращающимся ревом можно было расслышать крики страха и отчаяния, служивших подтверждением тому, что на город напали.

Над головой не было грохота двигателей, нас не бомбили, звуков выстрелов тоже не было.

Однако это не имело большого значения — одних сирен было достаточно, чтоб я продолжала двигаться дальше.

В городе были сооружены бомбоубежища: в церквях, школах, и даже в заброшеных уличных переходах.

Вот куда направлялась основная масса людей.

В этих местах было уговорено встречаться в случаях, если сражения подберутся близко к дому.

Но наш отец опасался, что убежища были слишком открытыми, поэтому мы с Анжелиной шли дальше.

Отец считал, что эти места не надежны.

Они спасут от обстрелов, но против отрядов, которые могли войти в город с востока, или от сил повстанцев, сражающихся за свержение королевы Сабары, городские убежища были бесполезны.

А во времена военных действий часто случалось, что людей — по крайней мере военных — стоило опасаться больше любого оружия.

Они могли быть грубыми, беспощадными. Они приносили смерть.

Поэтому нужно было найти другое место, чтоб спрятаться.

Например, в шахтах за окраинами города.

Тяжело стуча подошвами ботинок о землю, я проталкивалась сквозь толпу, крепко сжимая Анжелину, постоянно врезаясь в тела идущих рядом.

Чем больше мы отдалялись от центра города, тем реже становился людской поток, пока не остались лишь мы вдвоем да случайно отбившийся от толпы прохожий, который тоже вскоре пропал из виду.

Уже недалеко.

Показались стены, окружавшие город — стены, возведенные, чтоб защитить нас, не пускать врагов, теперь стали нашей западней.

Лишь они отделяли от шахт, расположеными сразу за стенами.

Я заметила как несколько человек карабкаются на стены. Те, кто, по-видимому, разделял мнение моего отца.

Достигнув этой каменной преграды, стоящей на пути к нашей цели, я опустила Анжелину на землю.

— Ты пойдешь первая, — сказала ей.

Она напряглась, но сделала, что велели.

Подняв как можно выше, подтолкнула её что есть силы вверх.

Услышав, как она шлепнулась по другую сторону стены, тут же отогнала чувство вины прочь. На душевные терзания времени просто не было.

Я начала карабкаться вслед за ней, цепляясь ботинками за выемки в камне, подтягиваясь на руках.

И уже была почти на самом верху, как тут одна нога соскользнула, и я со всего размаху грохнулась на землю, приземлившись на правую часть лица.

Рот наполнился вкусом свежей крови, на глазах проступили слезы.

Создавалось впечатление, что в скуле образовалась трещина.

Но жалеть себя я не стала, и вновь цепляясь за стену так, что стали огнем печь руки, полезла вверх.

Наконец мне удалось перебросить одну ногу через стену, а затем подтащить и верхнюю часть тела.

По другую сторону было очень темно, без единого огонька.

— Отойди, — крикнула я стоящей внизу Анжелине, не уверенная, где конкретно она находится.

Я спрыгнула, тяжело приземлившись на ноги, падая, схватившись руками за сырую траву.

Анжелина подбежала, отыскав меня в темноте, хватаясь маленькими ручками, цепляяся за мою одежду.

За стенами сирены не умолкали ни на секунду.

Не теряя времени, игнорируя усталость в руках и невыносимую боль в скуле, я схватила ее и понеслась к шахтам.

Заросли кустов плотно обступали вход в шахту.

Я устремилась вперед, нисколько не заботясь о том, что кто-то может наблюдать за нами.

Необходимо как можно быстрее проникнуть внутрь, найти укрытие.

В шахте практически ничего не было видно, но это не заставило меня сбавить темп.

Я продвигалась вперед, на ощупь ориентируясь по стенам.

Эти тоннели были знакомы мне — Арон, Брук и я, еще будучи детьми, проводили немало часов здесь, исследуя лабиринты бесконечных ходов и устраивая маленькие биваки, представляя, что шахты это наше собственное королевство.

А сейчас я молилась, чтоб они стали укрытием для нас.

Ещё длительное время после того, как сирены стихли, мы оставались в шахте.

Пульсирующая боль в щеке не прекращалась, найдя свой ритм с биением сердца, и вскоре распухший глаз совсем закрылся.

Огромной волной нахлынула усталость, я начала проваливаться в сонное забытье.

Меня разбудила сестра. Кончиками пальцев Анжелина провела по уже появившейся гематоме, и, прежде чем я успела остановить её, легонько поцеловала то место. Совсем как мама.

Я убрала её руку,

но было уже слишком поздно.

Уже можно было почувствовать приятное покалывание от её прикосновения.

Уже ощущалось, как боль начинает угасать.

— Не нужно, — прошептала я, благодаря бога, что мы под сейчас землей, где никто не может увидеть этого.

— Ты не должна так делать.

Никогда.

Тебе понятно? -

Я ненавидела себя за огорчение, появившееся на её лице.

Ведь совсем не хотела напугать или отчитать её.

Лишь защитить, уберечь.

Просто её прикосновение напомнило мне о том, почему мы вообще оказались именно здесь. И это заставило меня забыть о сиренах, панике и боли.

Нельзя допустить, чтоб кто-нибудь узнал о наших секретах.

Никогда.

— Все хорошо,

сейчас мы в безопасности, — успокаивала я, обнимая ее, пока не почувствовала, как она, наконец, расслабилась в моих руках.