Клубника на десерт - [50]

И в этот момент я все понял по его глазам. Он сражался со слезами. Он отчаянно жаждал чего-то, о чем не мог попросить. Ему было стыдно за то, что он показал свою уязвимость, но он слишком устал, чтобы продолжать притворяться.

Стараясь говорить как можно тише, чтобы не спугнуть его, я промолвил:

– Коул, ничто в тебе не клише.

Он закрыл глаза. Его дыхание стало неровным. Я накрыл его щеку ладонью и притянул к себе. Когда его глаза открылись, они были мокры от слез и полны неуверенности.

Он посмотрел мне в глаза. И шепотом произнес всего одно слово.

– Джонатан.

Одно мое имя – и ничего больше. Но в этом единственном слове было все. Никогда еще он не называл меня так, ни разу. Его жест разжег во мне нежность. Тронул как ничто и никогда прежде. Заставил с внезапной, мучительной ясностью осознать, насколько превратно я воспринимал свое желание сделать его своим. Поздно. Я сам принадлежал ему, во всех смыслах этого слова, о чем до сих пор и не подозревал. Догадывался ли он об этом? Было ли ему не все равно?

Я крепко прижал его к себе и поцеловал. Я целовал его множество раз, но так, как сейчас – с трясущимися руками, с сердцем, застрявшим в горле, с ощущением, что он мне необходим, – ни разу. Я хотел познать его всего целиком. Я хотел каким-то образом тронуть его так, как только что тронул меня он.

Его губы были мягкими, теплыми, жадными. Он обнял меня за шею и поцеловал с отчаянием, которого прежде мне еще не показывал. Я полудовел-полудонес его до кровати и опрокинул на простыни. На нас оставалось белье, смазка упала куда-то на пол, но мне было все равно. Я не хотел прерываться. Я не хотел рисковать тем, что мы оба испытывали в этот момент. Я хотел одного: ласкать его, чувствовать его кожу, осыпать поцелуями его мокрые щеки и слышать его дрожащее дыхание у своего лица.

Я толкнулся к нему, и он, крепко удерживая меня, обвил мои бедра ногами. Мы ритмично покачивались, целуясь и обнимаясь, создавая лишь мягкое трение, и к тому времени, как оно довело нас до кульминации, мое лицо тоже было мокрым от слез. Я уткнулся ему в шею, а он стал баюкать меня, тихо нашептывая мне на ухо какие-то успокаивающие слова.

Я не знал, в какой момент мы поменялись ролями. Как и то, была ли разница, кто кого сейчас утешал.

Мне было ясно одно: все изменилось. Мы переступили некий порог, пересекли границу, которую и не думали нарушать. Но я не знал, сможем ли мы – захочет ли он – вернуться назад.

Глава 15

3 апреля

От Коула Джареду

Что я наделал?

***

После интенсивности того, что случилось, весь мир, казалось, должен был каким-то образом сойти с орбиты. Но этого, конечно, не произошло. Несколько минут мы лежали, обнимая друг друга, но вскоре нас снова обступила реальность. Реальность, где на нас, в частности, было мокрое белье, которое стремительно начинало высыхать.

– Было бы правильнее заняться этим до того, как я помылся, – пробормотал я, а он со смехом столкнул меня с себя.

Я вытерся и оделся. В лобби отеля была кофейня, и я спустился вниз за бубликами и латте, что заняло немного больше времени, чем я ожидал. Когда я вернулся, оказалось, что он успел принять душ и одеться, и теперь сидел на кровати, набирая что-то на телефоне. Я знал, что периодически он проверял с телефона почту. Мне было любопытно, с кем он переписывается, но я никогда об этом не спрашивал. Вряд ли он бы ответил.

Сколько бы стен ни рухнуло между нами, сейчас они вновь встали на место. В его глаза вернулась настороженность. Таким уж он был, и я знал, что так будет, но не собирался так легко позволять ему от себя отдалиться. Оставив покупки на столе, я подошел к нему. Опрокинул на кровать и накрыл своим телом.

– Чем бы ты хотел сегодня заняться? – спросил я, начиная целовать его шею.

Открывая мне доступ, от запрокинул голову, но и только. Обнимать меня в ответ он не стал.

– Всем, чем пожелаешь, солнце.

Я легко коснулся губами его уха и тихо проговорил:

– Сегодня же твой день рождения.

– Что есть, то есть.

Мое внимание переключилось на его рот. Я до сих пор не вполне понимал свою одержимость его губами. Да, они были мягкими и красиво очерченными. И все же я не мог сформулировать, почему они настолько меня привлекают. Я мягко поцеловал его нижнюю губу, дразня ее языком. Его глаза закрылись, и мне на спину опустилась его ладонь. Он наконец-таки снова расслабился.

– Мы займемся тем, чего хочешь ты, – сказал я ему.

Он слегка раздвинул губы в улыбке и, открыв глаза, взглянул на меня.

– Ты будешь смеяться.

– Не буду.

– Будешь.

– Нет. Честное слово.

– Ладно, – сказал он, обвивая мою шею руками. – Я хочу пройтись по магазинам.

Он оказался прав. Не успев остановить себя, я расхохотался.

– Ты серьезно?

– Я же говорил, что ты будешь смеяться, – сказал он, но с улыбкой, и я был рад, что он не обиделся.

– Я сделаю все, о чем ты попросишь, – промолвил я, ничуть не покривив душой.

Весь день я просто следовал на ним по пятам. Я уже бывал в Нью-Йорке, но всего один раз и давно, и потому плохо знал город. Он же, напротив, отлично в нем ориентировался. Он выбрал отель неподалеку от театра, куда мы собирались вечером, и всего в нескольких кварталах от главного торгового района на Пятой авеню. Мы решили доехать до самой дальней его точки на такси и пешком вернуться назад. Ходить вместе с Коулом по магазинам оказалось не настолько мучительно, как я ожидал. В основном он рассматривал витрины – за исключением галерей. Мы заглядывали абсолютно во все галереи, что попадались нам на пути.