Клуб негодяев - [12]

— Сколько можно мять подушки? Так ведь можно и всю жизнь проспать. Давай быстрей собирайся. Я уже отправил записку графу, и пока мы будем гулять, придёт ответ. Ну, Роберт, вставай! Нам надо столько всего увидеть!

Спорить с Франсуа занятие неблагодарное.

Город, который в моих фантазиях виделся мне мрачным, приятно поразил своей пестротой. Дома и прочие чудеса архитектуры гармонично соседствовали друг с другом, несмотря на разные стили и цвета. Здания средневековой постройки важно, но без лишней гордости, располагались в окружении более новых и элегантных, украшенных лепниной. Глядя на всё это, я чувствовал себя маленьким ребёнком, жаждущим познать, что скрывается в книге за красочными картинками. Очень не хватало проводника. Хочу справедливо заметить, что Париж, где я периодически бываю по делам Элен, не менее красивый город, производящий впечатление на всех приезжих. Однако там я часто вспоминаю о том, что родина моих предков вовсе не Франция, и нахожусь я в чужой стране чуть ли не на птичьих правах. Прага же встретила меня, как гостя, без претензий и обязательств. Забыв о своих проблемах, я смотрел по сторонам и болтал с Франсуа. Он бесстрашно ходил по совершенно незнакомым улицам, и спустя некоторое время я тоже расслабился и перестал стараться запомнить обратную дорогу.

На отдых мы расположились в небольшом ресторанчике. К счастью, не стали ничего заказывать из местной кухни: всё новое для меня, особенно в большом количестве — стресс. Франсуа также решил пока что воздержаться.

— Ренар, вот по глазам же вижу, — внезапно сказал Франсуа, размешивая сахар в чае, — страсть как курить хочешь. Только выйди, пожалуйста, на улицу. Ты же знаешь, что Роберт не выносит запаха табака. Да и я жду не дождусь, когда ты перейдёшь на более приличное курево.

То ли Ренар сообразил, что молодой господин собрался посекретничать, то ли и впрямь курить хотел, но он тут же ушёл.

Франсуа понизил голос.

— Извини. Не хочу портить тебе настроение. Но пора во всём разобраться.

Я обречённо кивнул.

— Тот случай до сих пор не даёт мне покоя, — мой друг отложил в сторону чайную ложечку. — Я понял, за кого тебя приняли. Да и ты, наверное, тоже. Элен говорила, что твой дед был… Как бы сказать помягче…

— Она мне то же самое говорила.

— Ну вот. Знаешь, когда мы с тобой обратно его закапывали…

Я еле удержался от ехидного комментария. На самом деле мы Родерика не сами закапывали. На следующий день после обнаружения разорённого захоронения мы вдвоём пришли на кладбище понаблюдать за тем, как могильщики будут возвращать на место уже приведённый в порядок гроб.

— …у меня тогда возникло ощущение, будто над ним надругался кто-то из его окружения. Посуди сам, остальные надгробия были в полном порядке, никто даже не полез в склеп де Ришандруа, хотя, насколько мне известно, там есть, чем поживиться. Я хотел ещё тогда поделиться с тобой этим предположением, но у тебя была такая кислая мина!

— У меня тоже возникали подобные мысли, — с усилием выдавил я из себя.

— Значит, ты меня поймёшь. Я бы не хотел, чтобы ты связывался с кем-нибудь из друзей твоего деда. Может, у меня просто фантазия разыгралась, но, по-моему, это опасные люди. А я поклялся Элен, что буду тебя оберегать.

— Спасибо тебе.

— Ты не сердишься?

— За что?

Франсуа медленно погладил пальцем край чашки.

— Да, глупость сказал. Просто я бы на твоём месте поступил бы совсем по-другому. Я бы не стал обходить стороной опасность и вцепился бы, как собака, в этого пьяного идиота, чтобы хоть что-нибудь узнать о Родерике. Да, я, наверное, рассуждаю с позиции избалованного аристократа, но думаю, что не смог бы жить в полном неведении. Я не виню тебя, ты просто более благоразумен.

— А ты более смелый.

— Может быть. Скажи, а тебе самому никогда не хотелось узнать о прошлом своей семьи?

По телу забегали мурашки. Дыхание перехватило.

Надо было всё сразу рассказать Франсуа.

Нет, я всё сделал правильно. Он бы не одобрил мою выходку.

— Да, — тихо сказал я, — мы с тобой действительно разные. Меня как-то больше настоящее интересует.

Франсуа поднял свою чашку.

— Слава Богу, что мы всё-таки вместе. За братскую дружбу.

— За братскую дружбу, — с улыбкой повторил я.

Фарфоровые чашки мелодично звякнули.

Ответная записка оказалась немного не такой, как мы ожидали. В ней говорилось, что граф де Сен-Клод с детьми находится в Крумлове, и будет в Праге только через пару дней, точнее, одиннадцатого июля. Франсуа отнёсся к этой новости весьма равнодушно, Ренар стал жаловаться на впустую потраченное время. А меня раздирали противоречивые чувства: у меня появилось больше шансов попасть на собрание клуба «Рука славы», но я, как назло, боялся этого. Желание забыть о делах Родерика упорно боролось с моим страхом. Конечно, куда проще было последовать совету Франсуа и ни во что не ввязываться. С другой стороны, я бы не простил себе, если бы бросил всё на полпути к цели.

Когда наступило злосчастное десятое июля, я просто не мог найти себе места от волнения. Как помешанный, я использовал любую возможность, чтобы взглянуть на циферблат часов. Я никак не мог решить, что мне делать, и из-за этого очень злился на себя. Время тянулось медленно, и это злило меня ещё больше. К счастью, Франсуа не замечал перемен в моём настроении. Даже когда мы оставались наедине, он больше не поднимал неудобные для меня темы.