Клуб 27 - [11]

Дождь всё ещё льет без перерыва, но не было сигналов об эвакуации, так что я могу только предполагать, что находясь здесь, я в порядке.

Набравшись решимости покончить с этим разговором, я замираю на месте.

Нейт стоит перед встроенной кофеваркой, отчаянно размахивая рукой вверх и вниз, ругаясь себе под нос,

— Чертов кусок дерьма.

— Что случилось? Разве Miele (прим.ред.немецкий производитель бытовой техники) не выполнила того, что ты сказал сделать?

Он оборачивается.

Ощущение, что я смотрю на него в замедленном действии.

Без всякого предупреждения в воздухе ощущается напряжение.

Он на секунду ошеломлен, но затем выражение изумления отражается на его лице

— Зои Флауэрс, ты...

Слова: сексуальная, красивая, горячая как ад, возбуждающая, возникают в моей голове.

Откуда они взялись?

Улыбка сохраняется на его губах.

— Ты сестра своего брата, без чертова сомнения.

Слезы покалывают мои глаза. Не то, что я надеялась услышать, но гораздо более значимое.

Его лицо искажается, блеск веселья исчезает из взгляда, сменяясь на что-то темное. Он ставит две чашки кофе на стойку, разделяющую нас.

— Эй, я не слишком хорош в таких вещах. Я не хотел довести тебя до слез.

Я смахиваю слезы.

— Нет, на самом деле всё в порядке. Я просто скучаю по нему. Это всё.

Нейт хватается за стойку и опускает голову.

— Да, я тоже.

Тишина охватывает необъятность пространства, но как ни странно, это не кажется неловким.

Он поднимает взгляд.

— Зои, я наконец-то рад с тобой познакомиться.

Не могу не быть очарованной.

— Мне тоже очень приятно встретиться с тобой, Нейт.

Он откашливается, и, кажется, на его лице появляется немного застенчивости.

Не хочу пялиться, поэтому отворачиваюсь, чтобы посмотреть на стойку, и взгляд останавливается на двух чашках.

— Это латте?

Нейт поднимает голову одновременно с моей. Связь невероятна, электрический разряд проходит между нами, и клянусь, я вижу не ухмылку, а настоящую улыбку на его лице.

Самая очаровательная мальчишеская улыбка.

В животе порхают бабочки, и мне ничего не остается, как улыбнуться в ответ, чувствуя немного смущения.

— Предполагалось так. Я не знал, что ты пьешь, но подумал, что попробую сделать это.

Я двигаюсь ближе, достаточно близко, и мое бедро упирается в край столешницы.

— Тебе повезло, я буду пить все, что сделано из кофейных зерен.

Затем меня осеняет, что его волосы цвета лучших импортных кофейных зерен.

— Да, мне повезло, — повторяет он.

Присаживаясь на один из барных стульев, я дую на латте. Пенка не совсем похожа на пенку, больше на огромные мыльные пузыри или, возможно, на сгустки прокисших взбитых сливок.

— Ты ведь школьный учитель, верно? — спрашивает он.

— Что-то вроде того, — говорю я. — Я работаю в Рочестерском университете. Ты занимаешься недвижимостью, верно?

Уголки его губ ползут вверх.

— Что-то вроде того.

Я смеюсь.

— Шучу. Я всё знаю о тебе — крупный успешный генеральный директор перспективной компании, которая скупает убыточные предприятия, улучшает их, и затем продает. Зак говорил, ты очень смекалистый в бизнесе.

Это правда, но я забыла упомянуть, что Зак очень много мне рассказывал о нем.

Он приподнимает бровь самым сексуальным способом.

— Ты заставишь меня покраснеть, если продолжишь так говорить. Твои слова звучат так, будто ты упускаешь нечто самое важное. Я уверен, что твой брат, должно быть, собрал на меня компромат.

Откуда он знает, что Зак рассказывал мне о его неспособности совершать плохие поступки, о его одержимости работой и о потребности постоянно держать всё под контролем? Он никогда не говорил о нем унизительным образом. Нет, скорее, Зак боготворил этого человека. Слова «честный, трудолюбивый, уважительный» всегда следовали за тем, что не могло быть истолковано как негативное. Однажды Зак упомянул, что, должно быть, что-то в прошлом Нейта спровоцировало его экстремальное поведение.

Он мог понять это.

Честно говоря, и я тоже.

— Зи никогда не мог сделать комплимент, не убедившись, что немного съязвил. Мне кажется, он бы сказал что-то вроде этого: «Чертов мудак какой-то восходящей строительной компании».

Я пожимаю плечами. Мой брат действительно был привязан к нему.

— Может быть, это действительно больше похоже на правду.

Он ухмыляется, и, Боже помоги мне, я должна отвести взгляд.

Я пытаюсь убрать свои эмоции в сторону, потягивая латте. На вкус он как вода, но любитель кофе во мне слишком увлечен человеком, наблюдающим за мной, чтобы заботиться об этом.

Кажется, его глаза темнеют, когда они следят за тем, как я обхватываю губами край кружки, а затем жидкость стекает по моему горлу вниз. Его дыхание становится поверхностным, будто он представляет себе мой рот на чем-нибудь другом.

Мое воображение, должно быть, перевозбуждено. Я трясу головой и указываю на чашку.

— Неплохо.

Он делает глоток своего латте и практически выплевывает его.

— Неплохо! На вкус как дерьмо.

Я чувствую, как уголки моих губ снова ползут вверх. Клянусь, я так давно не улыбалась, что срываюсь и позволяю смеху завладеть мной, мое тело дрожит, волосы подпрыгивают, словно львиная грива.

Нейт изумленно таращит глаза, и я могу видеть, как напрягается его тело.

После того, как я наконец-то в состоянии говорить, мне удается выпалить: