Клоака - [75]

Донн и полицейский шли так уверенно, словно бывали здесь не один раз и знали дорогу наизусть. Наконец мы достигли чердака — узкого скользкого прохода вдоль стены, ведущего в похожую на пещеру комнату, посреди которой располагался водоем, где бурлила мутная вода, распространяя вокруг невообразимую сырость, стелющуюся по всему помещению туманом, осаждающуюся на стенах, покрытых лишайником, плесенью и мхом. Стены на ощупь казались скользкими, покрытыми противной слизью.

Мы прошли через это… чистилище или, если угодно, прихожую и достигли следующей двери, которую женщина открыла перед нами. Дверь вела в помещение, в нем можно было распознать комнату. Трансформация была просто поразительной. Мы находились в фойе — обычном фойе с оштукатуренными белыми стенами, паркетным полом, низкими столиками, зеркалами и декоративными вазами. Женщина указала рукой на несколько кресел и знаком предложила нам сесть. Однако Донн не последовал приглашению, а прошел дальше, будучи уверенным, что сейчас, именно здесь, найдет доктора Сарториуса.

На этом этаже — третьем? четвертом? — музыка слышалась приглушенно, как, бывает, звучит духовой оркестр, играющий на улице на расстоянии квартала от слушателя. Донн устремился по коридору, быстро переставляя свои длиннющие ноги, мне пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать. Донн не обратил внимания на несколько запертых дверей, выходящих в коридор — он стремился вперед, к одному ему ведомой цели. Одна из дверей, мимо которых мы проскочили, была чуточку приоткрыта. Через щель были видны стены, увешанные книжными полками, на полу лежал ковер, а в кресле сидел человек и что-то читал. Я не стал ломать голову над этой загадкой, а последовал за полицейскими.

Следом за ними я поднялся по полированной деревянной лестнице с резными перилами. Вверху располагалась небольшая площадка и запертые на винтовой замок двойные стальные двери. Человек Донна покрутил колесо замка и открыл дверь. На нас, как шквал, обрушилась музыка оркестриона.

Тени скользящих по небу облаков то появлялись, то исчезали за зелеными стеклами расположенных под самым потолком окон. Стальные переплеты выступали наружу, как контрфорсы сказочной крепости. Оркестрион, выполненный из дуба и стекла, сотрясался от мощи собственной музыки, как соборный орган. Огромный золотистый диск при своем вращении бил в барабан, звонил в колокола и трогал струны, исполняя в результате какой-то механический вальс, в котором не было ничего человеческого.

На центральной террасе несколько женщин в серой униформе попарно танцевали друг с другом.

Наше появление не произвело на них никакого впечатления, казалось, наш приход был не способен нарушить раз и навсегда заведенный здесь порядок. Там и тут, на скамейках были видны торжественно одетые старики. Один из них просто лежал на посыпанной гравием дорожке под посаженным в кадку деревом. Донн методично подошел к каждому из них по очереди и деловито пощупал пульс. Все они были мертвы — их было пятеро — кроме одного, который хрипло агонировал, нехотя отдавая Богу душу.

Медицинские сестры… сестры-киприды… медленно вальсировали. Лица их были невыразимо грустны, щеки мокры от слез. Правда, присмотревшись, я понял, что это сконденсировалась влага, осевшая на лицах. Мое было покрыто точно такими же «слезами». Капли маслянистой влаги намертво прилипали к влажной коже.

Я чувствовал, как всё здесь подавлено водой — всё и все — живые и мертвые.

Старики были неестественно маленькие, темнокожие и какие-то втянутые в самих себя — все были похожи на засушенные овощи. Я внимательно вглядывался в лица — Огастаса Пембертона среди них не оказалось.

Мы осмотрели номера, где жили старые джентльмены, где они спали, и те помещения, где оперировал своих… больных доктор Сарториус, и медицинский кабинет. Нигде никого не было.

Я сказал Донну, что этажом ниже в библиотеке сидит какой-то человек.

Донн выглядел озадаченно. Он не понял меня, нет, музыка не заглушала слов, просто что-то произошло с моим голосом. Он стал каким-то вибрирующим, фразы получались невнятными. Донн наклонился ко мне, и я прокричал ему в ухо, что внизу, в комнате, похожей на библиотеку, сидит человек и читает. Мгновение спустя капитан со всех ног бежал вниз по лестнице. В коридоре, где мы только что проходили, та дверь все еще была приоткрыта. Полицейский пинком распахнул ее так, что она с грохотом ударилась о стену.

Сарториус оторвался от чтения и закрыл книгу, лежавшую перед ним… Он встал, поправил галстук и одернул полы пиджака… Стройная фигура, небольшой рост этого человека компенсировались явной военной выправкой. Движения неторопливы, во всей внешности чувствовалось какое-то превосходство над суетным окружением. На нем был черный строгий костюм, модный широкий, свободно завязанный галстук, пристегнутый к сорочке булавкой. Темные волосы коротко подстрижены, худощавое лицо тщательно выбрито. Лицо обрамляли длинные бакенбарды, спускавшиеся ниже подбородка и окутывающие шею наподобие мехового шарфа. Темные бесстрастные глаза, полные беспощадного знания, тонкогубый рот, маленький нос. Он встретил нас с полным безразличием, строгим взглядом изучая наши лица… Сарториус достал из маленького кармашка часы и посмотрел на них, словно хотел удостовериться, пришли ли мы в то время, когда он ждал нас.