Клинок ночи - [3]

Фермер всегда поддерживал любопытство сына, развивал все его интересы с искренней радостью. Он не врал сыну и отвечал на все его вопросы. Но в городе мальчик останавливался через каждые два шага, задавал вопросы всем, кто слушал, и некоторые вопросы можно было посчитать неуместными. И фермер впервые попросил сына придержать вопросы, пока они не закончат дела. Мальчик спросил, конечно, почему, и отец не смог решить, злиться ему или смеяться от любопытства сына. К счастью, сын понял отца и задавал только самые важные вопросы, пока они не покинули город. Как только они прошли дома, он начал бросать вопрос за вопросом.

Фермер постарался не отвлекаться. Лагерь был в движении, готовился к ночлегу. Решение было принято, и группа вскоре развела костер, вытащив из запасов больше хвороста. Солдаты разделили дозор, торговец и фермер согласились помочь им.

Со временем все они уснули вокруг огня, обрамленные повозками и зверьми. Ничего не происходило, а потом тьма отступила, и взошло солнце. Семья фермера, как обычно, встала с первыми лучами. Дома они всегда делали много работы, свет дня был самым ценным ресурсом. Солдаты проснулись следом, привыкшие к делам гарнизона, торговцы и старейшины проснулись последними

Рассвет нового дня поднял дух всех в группе. Усиливающийся свет солнца отогнал сомнения насчет выживания. Все держались ночью, но каждый хоть раз задумывался со страхом, что снег может засыпать огонь и лишить их тепла.

Надежды сменились тревогой, когда оказалось, что кузнеца с ними нет. Солдат, что последним был в дозоре, сказал, что кузнец рано проснулся, до рассвета, чтобы отправиться на поиски пути. Фермер и торговец забыли о споре, согласились, что тогда он вернулся бы, когда караван проснется.

Новость вызвала новые споры. Старейшины считали, что кузнец нашел путь домой и решил, что тепло очага важнее, чем жизни путников. События прошлых дней убедили их, что проводник из кузнеца был плохим. Деревня могла быть неподалеку, и кузнец мог подумать, что они легко доберутся сами.

Или кузнец мог заблудиться. Старейшины быстро заметили, что, если кузнец не вернулся домой, то это самое логичное объяснение. Хотя старейшины не знали о судьбе кузнеца, они были уверены, что в случившемся он сам и виноват. Торговец быстро согласился с этим.

Последний вариант озвучил фермер, и от этого было страшно. На кузнеца могли напасть бандиты. Старейшины и торговец быстро отмахнулись от этой идеи, и солдаты их поддерживали. Бандиты не пришли бы в такую погоду. Проблемы кузнец создал себе сам.

Фермер не спорил, но видел, что глаза старейшин бегают. Фермер понимал, что страх всегда строился на неизвестном, а тут неизвестного было достаточно. Он сочувствовал. Фермер знал кузнеца много лет, и хотя он не знал его умений в работе с металлом, фермер понимал, что он знал землю лучше всех. Фермер сомневался, что кузнец ранил бы себя сам, случайно или намеренно. Он надеялся, что ошибался, но сердце знало, что это не так.

Они обсудили варианты, старейшины решили, что фермер, знающий землю лучше всех среди оставшихся, будет тем, кто поведет их домой. Фермер возражал, заявляя, что он не знал места, где они оказались, и идти будет опаснее, чем оставаться. Но старейшины настаивали, они хотели домой. Фермеру пришлось смириться с ролью проводника.

Фермер тихо поделился тревогами с женой, что мало говорила. Фермер всегда это в ней ценил. Его жена не жаловалась на тяготы жизни. Она действовала. Часто, слушая рассуждения и сомнения мужа, она останавливала его быстрым жестом и спрашивала:

— Так что ты будешь делать?

Она не давала ему погрязнуть в мыслях, она настаивала, что его ответ нужно воплощать в реальность. Так было и сегодня. Если это были бандиты, опасно было везде. В ее глазах не было жалобы или страха. Она инстинктивно провела ладонью по поясу, что удерживал ее зимнюю одежду. Там скрывался маленький и очень острый кинжал. Фермер знал, что она не училась этому, но была уверен, что она не будет мешкать, чтобы использовать его, когда потребуется.

Группа в одиннадцать человек пошла дальше, фермер старался вести их вперед. Он знал, куда они направлялись прошлой ночью, решил идти в ту сторону. Он надеялся, что скоро узнает землю вокруг.

Пока что фермер позволял себе надеяться. Солнце, хоть и низкое, ярко сияло, отражалось от снега, создавая яркий день. Свежий снег хрустел под ногами, пока все казалось хорошим.

* * *

Радость фермера прошла, когда солнце скрылось за тучу, а он поднялся на холм. На другой стороне стояли восемь человек в темных изорванных плащах, они преграждали путь группы. Хотя бандитов было меньше, фермер знал, что шансов у торговцев нет. У них было два меча против восьми у бандитов. Он развернулся, чтобы сказать жене бежать. Плащи двигались с невероятной скоростью по снегу, холодная сталь пронзила его сердце раньше, чем он закончил вопль.

Мгновение шока, никто в караване не двигался. Это произошло слишком внезапно, чтобы они осознали это. Но вскоре взорвался хаос, неуправляемая паника. Двое солдат, зеленые, как весенняя трава, выступили в бой, но их срезали, не пролив кровь. Остальные пытались убежать, но их быстро окружили черные плащи, заточив в маленький круг. Они не сопротивлялись. Никто в караване не был воином, шок лишил способности ясно мыслить. Сопротивление укорачивало путь к смерти, а всегда было лучше потерять деньги, а не жизнь. Группа надеялась, что бандиты убивать не продолжат.