Клинок Богини, гость и раб - [136]

Глава 12

– Две тысячи триста сорок четыре солдата, – сообщил Раду Бансабире, нервно сжимавшей упертые в столешницу руки. Недавно – красные по самый локоть, теперь чистые… Так просто, подумала женщина, будто не эти руки несколько часов назад принесли в жертву Матери Сумерек десятки бойцов под оранжевыми знаменами. Если бы и с души грязь и кровь смывалась так же легко!

Будто отяжелевшей от неприятных дум головой Бану припадала к замку из пальцев. Из груди вырывалось тяжелое дыхание – от усталости боя, от страха, ответственности.

Раду, глядя на профиль госпожи, продолжал доклад:

– Из них сто двенадцать раненых. Убито также двести восемнадцать коней и шестьдесят восемь собак.

Бансабира подняла голову и кивнула.

– Что с Гобрием?

– Лекари ничего не сказали пока.

Обернулась к телохранителю.

– Ты отлично сражался сегодня, – вздохнула Бану, поднимаясь.

– Не так, как вы, госпожа, – улыбнулся мужчина. Его глаза сияли какой-то дикой смесью нежности, восхищения, покорности и тоски.

Перетянутые ребра с несколькими продольными царапинами заныли, а вот ушибленное и раненое бедро при попытке опереться на него выстрелило острой болью. Бану чуть не упала, но вовремя уперлась ладонями в стол. Раду подлетел чуть погодя и придержал женщину.

– Госпожа, вы в порядке? Вам не следует пока вставать.

Бансабира оперлась на телохранителя всем весом, однако на Раду ее тяжесть никак не отразилась.

«Праматерь Всемогущая», – невольно ужаснулась Бану. Она и забыла, насколько Раду огромен. С тех самых пор, как они ехали на одной лошади, не было повода вспомнить. Громадный, неловкий, мужчина преображался в бою… Интересно, скольких он убил сегодня? Должно быть, больше сотни. Об него, как о скалистый волнорез, разбивалось море под оранжевым знаменем.

– Мне нужно проведать Гобрия и Юдейра, проводи меня.

– Тану, вам все же лучше прилечь, – мягко настоял телохранитель.

– Я сказала, проводи меня. – И, захромав, сделала осторожный шаг, корчась от боли в бедре.

– Давайте тогда я отнесу вас?

– Ты ведь тоже не стальной, Раду. Просто проводи, – ответила женщина, едва заметно улыбнувшись и не переставая при этом хмуриться. Как ни крути, а временами даже ее самообладание устает.

Вот упертая! Раду взял женщину на руки, невзирая на протест, и понес к раненым.

До военного госпиталя добрались молча. Гобрий получил тяжелую рану в бедро и потерял глаз, чуть было не потеряв при этом полголовы. Из плеча Юдейра лекари вытащили стрелу, еще одну – из-под лопатки.

– Как они? – спросила танша у докторов.

– Юдейр оклемается. Мало ли, конечно, что, но выжить должен. А вот насчет командующего Гобрия я бы уверен не был, – ответил один из старших лекарей.

Бану кивнула:

– Следите за ними в оба. При первых же изменениях в состоянии немедленно доложить. В любое время суток.

– Хорошо.

– О, Гистасп, и ты здесь? – едва соображая проговорила танша, заметив еще одного командира. Тот сидел прямо на земле, неподалеку, облокотившись перевязанными руками на пустой треножник.

Упомянутый Гистасп только кивнул и как-то вымученно улыбнулся в качестве приветствия. Его раны серьезными не были, но вымотался он в сражении до того, что встать и поклониться согласно регламенту просто не хватало сил.

– Зайди, – приказала Бансабира Раду, когда телохранитель помог ей вернуться к шатру.

– Госпожа, – выговорил Раду вопросительно, оказавшись внутри.

– Часть забот Юдейра я препоручу одной из женщин. В остальном место оруженосца придется занять тебе – даже я не могу позволить себе щеголять голой перед каждым встречным.

– К-как прикажет-те, госпожа, – ответила Раду, сверля взглядом пол. Мужчина явно замялся, стараясь не сильно явно показывать смятение.

– Хорошо. Тогда найди Серта, надо похоронить убитых, и принимай обязанности.

Раду отправился выполнять поручения. Несмотря на бесчисленное множество перебитых в боях солдат, по природе злым Раду не был. Но сейчас, кажется впервые в жизни, отчаянно захотел, чтобы Юдейр, человек перед ним в общем-то безгрешный, пренепременно сдох.

Пострадавшее во время обороны укрепление ремонтировали, достраивали, возвышали.

Через несколько дней бедро Бану стало доставлять меньше неудобств, и танша смогла свободно перемещаться по лагерю без помощи телохранителя или сколоченного им наскоро костыля. Дважды на дню приходила в походный госпиталь – заново перевязать грудь и проверить раненых – Юдейра, Гобрия, Энку. Рядом с последним нередко, когда приходила поздно ночью, заставала Вала. Эти двое давно и крепко сдружились.

Рядом с постелью Гобрия однажды наткнулась на Дана. В последней стычке молодой красавец заметно отличился, взбодрив на пагубное мгновение дрогнувших соратников и возглавив вылазку из укрепления. Отчаянно бросился он в гущу наступавших врагов и одержал на пути победу. С тех пор среди солдат частенько можно было услышать: «Я был с Даном Смелым, когда он резал рыжих выродков!» При том, что в вылазке с Даном участвовали всего полсотни, судя по разговорам, причастным к ней было все войско.

– Тану, – подскочил Дан, завидев Бансабиру. Танша кивнула.

– Давно ты здесь?

Дан уступил ей место.

– Час или около того.