Клиника в роще - [4]

Сто двадцать пять тысяч в месяц? Беспроцентный заем? Вера надеялась, что ей удалось сохранить на лице невозмутимое выражение, но едва удержалась от глупой улыбки.

– Условия хорошие, – медленно и как бы задумчиво проговорила она.

Алла Львовна чуть заметно усмехнулась.

– Сколько дней вам нужно на обдумывание? – спросил Черневицкий.

– Я готова ответить прямо сейчас, – сказала Вера.

– И каков будет ваш ответ?

– Я согласна.

Заведующий клиникой улыбнулся.

– Нам нужна свежая кровь, Вера, – сказала доброжелательным голосом Алла Львовна. – И мы очень рассчитываем на вас.

Вера кивнула и ответила – серьезно и искренне:

– Вы не пожалеете, что остановили свой выбор на мне.

– Надеемся, что так и будет, – довольно кивнул Игорь Константинович. – Я хочу, чтобы вы правильно все поняли, Вера. В нашей клинике работает дружный коллектив врачей-единомышленников. Состав врачебного пула постоянен. В некотором роде, мы сделали для вас исключение. Любому коллективу нужна молодая кровь. Так что… Добро пожаловать в нашу семью!

Когда Вера покинула кабинет, Сташевская повернулась вместе с креслом к Черневицкому и спросила:

– Ну? Что вы о ней думаете?

– Она – то, что нам надо, – ответил Черневицкий. – Амбициозна, умна, упряма. Анализируя проблему, не руководствуется предубеждениями. Тщательно взвешивает все «за» и «против», но, решившись на что-то, уже не колеблется, а бросает свои ресурсы на решение поставленной задачи.

– Да. Но будут ли данные качества нам на руку?

– Уверен, что да. После стольких лет нищеты и адской работы она голодна, страшно голодна. Говорю вам, эта девушка – наш человек.

– Когда вы намерены ввести ее в курс дела?

– Еще не решил. Думаю, не раньше чем через месяц. Поначалу ее надо увлечь работой. Сделать так, чтобы наша клиника стала ей родным домом. Чтобы она держалась за нас руками и зубами. И тогда мы сможем направить ее энергию в нужное нам русло. Кроме того, необходимо тщательнее к ней присмотреться.

– Но девушка может начать догадываться. Как вы развеете ее подозрения, если таковые возникнут?

Черневицкий усмехнулся:

– Никак. Подозрения лишь подогреют ее интерес.

Сташевская чуть прищурила светлые недобрые глаза, обдумывая слова Игоря Константиновича, после чего спросила:

– А если вы ошибаетесь?

Черневицкий отвел взгляд и, нахмурившись, проговорил:

– Это будет прискорбно. В первую очередь – для нее.

– В первую очередь это будет прискорбно для нас с вами, – сказала Сташевская. – От нас ждут правильного выбора. Если мы ошибемся, я не поставлю на наши с вами жизни и ломаного гроша.

2

До сих пор дела шли довольно погано. За девять месяцев «одиночного плавания» вдали от отцовского бумажника и связанных с ним удовольствий Алексей Тенишев продал всего две картины. Да и те купили его бывшие приятели, для которых сумма в тысячу долларов не значила ровным счетом ничего. Они ежемесячно тратили на рестораны и ночные клубы в два раза больше. Теперь Алексею трудно было поверить, что и он когда-то вел подобный образ жизни.

Тенишев-старший выбился в люди из «простых прорабов», а сейчас его строительная фирма была самой крупной в Барнауле. Он хорошо помнил свое бедное детство, и ему казалось, что тратить деньги на развлечения – сущее безумие. В его представлении человек рождается для того, чтобы работать и зарабатывать.

Несколько лет бизнесмен скрепя сердце потакал «шалостям» сына, надеясь, что с возрастом парень образумится и станет «вполне приличным членом общества». Но тот не оправдал надежд отца, и пришлось пойти на крайние меры.

Громыхая по супермаркету тележкой, Алексей теперь должен был подсчитывать, хватит ли ему денег на хлеб, молоко и фрукты. Первое время он постоянно ошибался – отвыкшая от цифр голова не справлялась с расчетами. Стоя у кассы и откладывая в сторону «лишние» продукты, Тенишев сгорал от стыда. Ему казалось, что со всех сторон на него изумленно таращатся бывшие друзья. А среди их холеных физиономий торчит лицо его отца – загорелое, невозмутимое, со стальными холодными глазами и насмешливым ртом.

Иногда Алексей с тоской смотрел на свои картины, написанные год назад под действием кокаина или ЛСД. В них чувствовалась экспрессия. В них были дерзость и размах, в конце концов, а что в теперешних работах? Спокойная гармония, скудная палитра, избитые формы… И что с этим делать, совершенно непонятно.

Тенишев-младший убеждал себя, что все еще наладится. Размах и буйство красок придут, ведь талант его никуда не делся. Нужно просто немного переждать. Душа должна освоиться с новыми условиями. Освоиться и смириться. Вера сказала правильно: яркость пламени зависит не от количества дров, а от того, насколько сильно раздувают огонь. Надо научиться раздувать в себе огонь – ежедневно и ежечасно, а не бросать в топку все, что попадается под руку.

И все-таки от «дорожки» кокса он бы сейчас не отказался. Хотя бы для того, чтобы слегка воспрянуть духом и дождаться той чертовой «новой жизни», до которой остались считаные дни.

Отправляясь на переговоры в клинику, Вера была уверена в успехе – ведь не просто же так ей прислали приглашение. Если ее возьмут, перспективы откроются самые радужные. Нужно, чтобы хоть один из них двоих зарабатывал деньги. До тех пор, пока Алексей не схватит, наконец, удачу за хвост.