Клиника одиночества - [33]

Увы, чтобы выйти замуж, надо идти на компромиссы! Подбодрившись этим жиденьким каламбуром, Люба свернула в арку и, пройдя несколько дворов, очутилась в глухом, полностью заасфальтированном дворе-колодце. Большую часть пространства здесь занимала наружная шахта лифта. Если посмотреть вверх, между крышами был виден квадратный кусочек неба размером с шоколадку. Люба поежилась. Даже не верилось, что в нескольких метрах – оживленный проспект, красивые фасады, а тут – унылые зады, облаченные в желтую штукатурку, как в кальсоны.

Обойдя по широкой, насколько позволяли габариты двора, дуге группу парней в кожаных куртках, Люба позвонила в домофон.

Поднявшись по темной лестнице с истертыми ступенями на третий этаж, она наконец оказалась в гостях у Максимова.

Профессор занимал огромную, около сорока метров площади, комнату. Люба пришла в восторг от высокого потолка с лепниной, от двустворчатой двери со старинной латунной ручкой и от двух больших окон. Как хорошо жить в таком пространстве! После свадьбы они поселятся здесь.

Сделав несколько комплиментов жилищу Бориса, Люба чинно села на диван, продолжая изучать обстановку. Из мебели было только самое необходимое, зато компьютер стоял такой, о каком Люба не могла даже мечтать, телевизор поражал своими размерами, и по всей комнате были расставлены колонки домашнего кинотеатра. Присутствовал и музыкальный центр. Что ж, на свой досуг Борис денег не жалеет.

В комнате было чисто.

– Хотите послушать музыку? – Максимов повел рукой в сторону полок с дисками.

Люба присмотрелась к корешкам – неплохая коллекция рока, начиная с семидесятых годов. Все альбомы «Queen», Леонард Коэн... Люба такое не любила, поэтому попросила Бориса выбрать диск по своему вкусу.

Тот долго размышлял у стеллажа, пока не остановился на последнем альбоме Фредди Меркьюри. Очень аккуратно, ногтями, взял диск за края и придирчиво осмотрел его – нет ли царапин. Потом тщательнейшим образом центрировал несчастного Фредди в дисководе. Еще несколько минут Борис потратил, регулируя громкость и еще какие-то параметры.

Люба поморщилась. Все-таки сейчас на повестке дня у Максимова была любимая женщина! Он должен уделять внимание ей, а не насиловать музыкальный центр, выжимая из него какие-то там частоты!

– И что же вы такое приготовили в мою честь, Борис Владиславович? Не терпится узнать! – Когда в школе они начинали таким голосом разговаривать с мальчиками, это называлось «стебаться».

Но Борис ничего не почувствовал.

– Я приготовил свиные отбивные. Это мое коронное блюдо.

Он замер с напряженной улыбкой на лице, явно ожидая восторгов, но Люба твердо решила не расхваливать того, чего не пробовала. Наоборот, ей хотелось сказать, что свиные отбивные – это не та область кулинарии, в которой Максимову стоит совершенствоваться при его желчном характере и астенической конституции.

Борис накрыл на стол и принес из кухни сковородку с мясом. В меню были еще салат из помидоров, хлеб и корейская морковь. Люба отдала должное всем блюдам, недоумевая, почему их приготовление не позволило Максимову отлучиться из дома на несколько минут. Или у него такие соседи, что он не может оставлять еду без присмотра?

Обида не проходила, и Люба подозревала, что, проживи она с Максимовым даже сорок безмятежных лет, все равно будет вспоминать, как он не встретил ее у метро на первом настоящем свидании.

Потом Максимов варил кофе – с таким одухотворенным видом, словно он как минимум заправлял баллистические ракеты гексогеном. За это время Люба вымыла посуду. Но вместо благодарности Борис по-отечески пожурил ее, что она слишком сильно включила воду и от этого много брызг, льет на губку слишком много моющего средства, отчего падает его эффективность, и ставит посуду вперемежку.

«И это мы еще с ним не спали!» Люба перебрала тарелки по ранжиру. Можно себе представить, во что превратятся эти милые упреки после свадьбы!

Наконец ритуал приготовления кофе завершился, Люба получила крошечную чашку, и Максимов повел ее на балкон – курить и дышать воздухом.

Люба попробовала кофе. Проследив весь сложный ритуал его приготовления, она ждала чего-то большего.

– Я всегда его сам варю, – заявил Максимов гордо. – Друзья часто заходят ко мне именно на чашку кофе, зная, что нигде в другом месте не попробуют такого. В институте у меня были сокурсники из Марокко, они научили меня нескольким секретам. Многие просят поделиться технологией, но я пока держусь.

Отпив еще немножко, Люба решила – человечество ничего не потеряет, если Борис унесет эту тайну с собой в могилу.

– «А мне костер не страшен, и пусть со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед», – продекламировала она с улыбкой.

Борис Владиславович надулся:

– Ваш сарказм неуместен. В частности, намеки на мою смерть.

– Извините. Я не хотела вас обидеть.

Максимов молча курил, уставившись в окна напротив. Если бы Люба знала, что он так серьезно относится к своему паршивому кофейку, ни за что не стала бы шутить! Или ритуал приготовления кофе входил в сценарий ее соблазнения? Закон рынка: главное – не что приготовить, а как подать. Говоря научным языком, Борис провел великолепную пиар-акцию, но, увы, промахнулся с целевой аудиторией. На какую-нибудь неискушенную девицу, не знакомую ни с нормальным кофе, ни с нормальными мужиками, могло бы подействовать.