Клиника одиночества - [18]

– Многие врачи, особенно хирурги, пренебрегают сбором анамнеза, – сказал он. – Однако такие на первый взгляд формальные вопросы, как то, куда выезжал пациент в последние полгода, могут быть ключевыми в диагностике заболевания. Ведь многие инфекции эндемичны, то есть встречаются в каком-то определенном регионе. Например, малярия, многие паразиты. Очень важно привязать инфекцию к местности. Вот вы, Зоя Ивановна... Зоя Ивановна! Скажите нам, как привязать инфекцию к местности?

– А? – Зоя встала, проморгалась. – Очень просто! Пошел, например, больной дизентерией в поле, сел под кустик, вот и привязал инфекцию к местности.

– Стас, возьми ключи от моего кабинета. – Зоя демонстративно отвернулась от проверяющего. – Будет время, сходи, мы тебе там обед оставили.

– Обед? – поразился Грабовский.

– Конечно, не я готовила. – Зоя поспешила развеять его изумление. – Люба заходила.

Люба заходила! Она была здесь, а он ее не увидел! Что же сердце не подсказало ему зайти к Зое Ивановне, ведь обычно он навещает ее кабинет по сто раз на дню?! Почему он не почувствовал, что она близко? Да, он целый день провел в операционной, но что с того? Всегда можно, если наркоз идет стабильно, поручить больного анестезистке и отлучиться на десять минут. Ему бы хватило.

А вдруг она тоже хотела видеть его? Вдруг ради него и приходила?

Стас тут же отогнал эту смехотворную мысль. Просто она хорошая женщина и хотела сделать приятное подруге. А он случайно попал под раздачу...

Выпроводив назойливого проверяющего, Грабовский поднялся в Зоин кабинет. Там его ждали фаршированные перцы в пластиковом контейнере с голубой крышкой, несколько кусков румяного аппетитного пирога и вазочка с печеньем.

Стас вздохнул: что ему перцы, если рядом нет самой Любы? Но принялся за еду.

Глотая пирог, он воображал, что находится не в тоскливом больничном кабинете, а в теплой уютной кухне.

Глава 5

Стас переживал свое приключение очень остро. Стоило закрыть глаза, перед ним возникала Люба. Губы до сих пор ощущали вкус ее поцелуев. Работая в операционной, он думал не столько о пациенте, сколько о том, как выспросить у Зои Любин телефон. Он страстно ругал себя за то, что не сделал этого в беседке, а потом проморгал Любин приезд. Однажды у него мелькнула совсем дикая мысль – зайти в ординаторскую якобы перекурить, а на самом деле покопаться в Зоином мобильнике. Это, конечно, было неприемлемо. Но что-то же делать нужно, причем немедленно, иначе Люба решит, что в тот вечер ему просто хотелось развлечься.

А тут еще Варя! Стас многое бы отдал, чтобы не видеть ее хотя бы несколько дней! Возможно, он соскучился бы по ней и понял, как глупо увлекся женщиной, о которой не знал абсолютно ничего, но сейчас Варя его просто бесила. Почему-то ее застенчивость, ее скромная улыбка и чистый взгляд – именно то, что всегда привлекало его в ней, – казались теперь фальшивыми. Неужели потому, что Варя сохраняла вид и повадки приличной девочки, хотя много раз занималась со Стасом любовью и он не был у нее первым?

А еще он продолжал сердиться, что Варя тогда к нему не приехала. Если бы она ждала его с операции, переживая, как он там дает сложный наркоз, он бы, конечно, не поехал с Зоей на день рождения. И забыл бы Любу, радуясь, что у него такая преданная девушка.

Варя же не чувствовала его настроения. Даже когда он неубедительно отказался поехать с ней в бабушкину квартиру, она ничего не заподозрила.

«Неужели она не подумала, что я... ладно, не влюбился в другую, но хотя бы обиделся, что она не приехала меня поддержать? – зло думал Стас. – Уверена, что я теперь никуда от нее не денусь? Впрочем, ход ее мыслей понятен. Она считает меня парнем амбициозным, с запросами и знает, что она – ключ к моему успеху, что в ней сосредоточено слишком много жизненно важного для меня. Но как же не хочется жить с человеком, который знает, что я буду делать, а чего не буду!»

Он злился, а потом испытывал муки совести, ведь Варя не сделала ничего такого, за что ее можно было бы осуждать. Стас понимал, что катит на нее бочку только потому, что ему понравилась другая женщина.

И хоть страшно не хотелось признаваться себе, он понимал также, что больше всего Варя раздражает его именно своим безупречным поведением, тем, что не дала ему ни единого повода для разрыва. И не то чтобы он мечтал ее бросить, но должна же у человека быть какая-то страховка...

Он заглянул в комнату отдыха. Там собралось все молодое поколение, пришли аспиранты даже с соседних кафедр. Темой бурного обсуждения была полугодовая стажировка в Англии.

Поздоровавшись, Стас налил себе чайку и пристроился у широкого подоконника. Участвовать в дискуссии он не собирался, потому что был самым вероятным кандидатом на стажировку. Из аспирантов он лучше всех знал языки: английский – отлично и средненько – немецкий, на котором издавалось довольно много медицинской литературы. Академию он окончил с золотой медалью, в аспирантуре тоже по всем предметам получал «отлично», да и публикаций у него было больше, чем у других аспирантов. Его постоянно ставили в пример, но это не имело бы решающего значения, если бы не Варин папа. Он открытым текстом обещал, что поедет Стас. «Я мог бы отправить дочку, – говорил он, хитро улыбаясь, – но лучше вкладываться в того, кто будет основным добытчиком в семье».