Клинические лекции по душевным болезням - [106]

Выйдя из Ville-Evrard, она немедленно возобновляет преследование м-м L…, пишет жалобу на комиссара полиции, обвиняя его в незаконном задержании, дважды вызывает в суд бывшую хозяйку, требует возмещения убытков. Она утверждает, что врач Ville-Errand заодно с м-м L…, что он получил от нее большую сумму денег. Деятельность эта не прекращается вплоть до нового стационирования, после которого она говорит уже о мести, которую осуществит сама с оружием в руках.

Вот как выглядит эта история в ее собственном изложении.

«Когда м-м L… разыскала меня, я была без места. Она меня взяла, не спрашивая объяснений и рекомендаций. На следующий день, когда я вошла в ее комнату, она наградила меня приветливой улыбкой и показала свои апартаменты. Через два дня она стала доверять мне свои тайны, рассказала, что была несчастлива с первым мужем и развелась с ним. В 1883 г. она вышла замуж во второй раз, за г-на L…, но в течение последних двух лет находится в бракоразводном процессе; она сказала, что г-н L… оставил ее ради одного из своих приятелей. Она мне сказала, чтобы я не стеснялась входить к ней, когда приходит г-н L… и устраивает ей сцены, что происходило ежедневно. Прошло совсем немного времени и мы с ней очень подружились: она читала мне письма, которые получала от него, советовалась, как ей поступить, и весь день болтала со мной, так что я не успевала даже свои дела сделать. Мое главное занятие, говорит она, было развлекать хозяйку. Однажды она была особенно грустна и в порыве чувств поцеловала меня в щеку. Начиная с этого дня, все дни стали похожи один на другой: она рассказывала мне новости, целовала меня по утрам, когда я к ней спускалась; признаюсь, я к этому времени сама искала эти ласки. Мы обнимались с ней все чаще, с утра до вечера. Мне это казалось совершенно естественным, у меня и в мыслях ничего не было кроме симпатии, которая началась у нас с первого взгляда. Мне было с ней хорошо как в раю. Мне все в ней нравилось: походка, манера себя вести, речь, мысли.

Я признаю, что она была чересчур добра ко мне и, может быть, у нас сложились слишком фамильярные отношения: я неоднократно злоупотребляла ее добротой и была по отношению к ней бесцеремонна. С того дня, когда она выставила меня за дверь, я писала ей, самое малое, по письму в день, отправляла их по почте, но чаще сама относила письма на дом. Я целыми днями простаивала перед дверьми ее виллы. Я понимала, что это смешно, но зная м-м L…, все надеялась, что смягчу ее сердце. Это правда, что я звонила в самый большой в нашем квартале колокол. Соседи и их прислуга очень возмущались этим, но я их не слушала. Я была очень счастлива с мадам и готова умереть за нее, без нее я несчастна. Она несколько раз устраивала так, что меня арестовывали и отводили в участок. Два моих задержания были незаконны: меня брали с улицы, с моей стороны не было сказано никаких слов, полицейские просто подходили ко мне и задерживали: она видела меня на улице и думала, что я ее преследую».

Она не раз повторяет, что не испытывала по отношению к м-м L… никаких чувств, кроме чисто дружеских, у нее никогда не было того, что некоторые женщины чувствуют к другим, когда движимы противоестественными желаниями. В больнице она держится особняком, у нее не замечено мастурбации и при осмотре выявляется выраженная нечувствительность клитора, который между тем очень развит и сильно выступает наружу — вместе с удлиненными кавернозными телами и очень заметными мужскими уздечками.

Набл. XXI

Среди наследственных девиантов, страдающих сексуальными аномалиями, группа «передних церебральных», или психических, аномалов утрачивает низшие влечения и обнаруживает безразличие к инстинкту продолжения потомства; задний и спинной мозг их не дают знать о себе; больной как бы существует изолированно в своей передне-лобной области, в зоне чисто идеаторных процессов. Любовь их лишена голоса плоти, существует вне телесного начала. Это — платонические влюбленные, экзальтированные поклонники, эротоманы: в том значении слова, которое ему дал когда-то Esquirol. Мы не раз наблюдали такую «психическую» любовь, лишенную полового желания; я цитировал уже три подобных случая и прежде всего — г-на X…, поклонника м-ль Van Zandt. Напомню также студента Художественной школы, который ночами простаивал у окна, мечтая о своем идеале — идеалом же этим была некая Мирто, удалившаяся на одну из звезд; каждый вечер он, прежде чем лечь спать, глядел на эту звезду, воздавал ей ритуальные почести, возжигал ладан и эфирные масла и декламировал стихотворные послания.

Есть еще одна разновидность преследуемых преследователей, которую составляют наследственные девианты с систематизированным бредом преследования или величия. Одни из них, со свойственными им настойчивостью и ожесточением, преследуют тех, на кого их бред и галлюцинации указывают им как на главных виновников их бед, другие видят в своих родителях лишь грязных и корыстных узурпаторов, похитивших их из истинных семей — они питают к ним неутолимую ненависть. В следующей лекции вы увидите больную такого рода.