Клинические лекции по душевным болезням - [105]

Вот отрывок из одного из множества адресованных ему писем.

«Я люблю вас, вы знаете, в каком положении я сейчас нахожусь, вся моя жизнь зависит от одного вашего слова. Вы знаете, что поднялись в мою комнату и, не встретив сопротивления с моей стороны, овладели мною. Надеюсь, вы женитесь на мне и исправите этим поступком то, что сделали. Как я вам уже писала в двух предыдущих письмах, я не отплачу вам неблагодарностью и всегда буду помнить, что вы для меня сделали. Умоляю вас, во имя нашего ребенка, которого я ношу под грудью, не покидайте меня, имейте ко мне сострадание, если б вы знали, как я мучаюсь. Если вы дадите мне то, что я у вас прошу, я начну новую честную и преданную вам жизнь, я сделаю все, что в моих силах, чтоб осчастливить вас и ваших детей. Я жду того прекрасного дня, когда мы поженимся, и желаю, чтоб он пришел как можно скорее, слишком долго мы оба с вами страдали».

В другом письме она изъясняется следующим образом:

«Г-н доктор, когда вы меня спросили, вернусь ли я в Аньер, я вам ответила, что не вернусь, но я сказала так, потому что боялась, что иначе вы не выпустите меня на свободу. Я сказала вам неправду, клянусь, я совсем не так думала, я всегда буду любить г-на R… и мечтаю вернуться в Аньер, чтоб он заговорил со мной и чтоб мы поженились. Я клянусь вам, что это и есть мои настоящие мысли, что я говорю вам сейчас от чистого сердца, если бы я не любила его, я б не хотела покончить из-за него с собою».

Набл. XX

Следующая больная значительно более предприимчива, она преследует предмет своей страсти с истинно маниакальной одержимостью. За 6 месяцев она написала более 200 писем м-м L… и не оставляет ее ни на минуту в покое: перелезает к ней через решетку сада, чтоб быть к ней ближе, звонит в большой траурный колокол, чтоб выразить свои чувства, умоляет снова взять к себе на работу. Объект ее поклонения — дама 50-ти лет, у которой она в течение полугода жила в прислугах. При этом речь идет не о сексуальной перверзии. В сексуально-перверзной страсти доминирует овладевающее представление: мужчины в случае мужчин и женщины — у женщин; точка поворота влечения сугубо мозговая — как если бы к телу женщины присоединили мужскую голову и обратно. Половое тяготение сохранено, но утратило курс, ошиблось стороною; более того, оно часто сопровождается особым чувственным накалом: в случаях, когда развивается на фоне психической неуравновешенности.

У м-ль М… все не так. В ее влечении к м-м L… нет ничего телесного: медуллоспинальный половой центр остается в нем невостребованным. У нее был в прошлом любовник, некто X…, но она любила его, по ее словам, как отца, никогда не испытывала с ним сладостных ощущений, не желала повторения полового акта, но Мирилась с ним и не отказывалась от него, хотя не видела в нем ничего привлекательного для себя: половое чувство ее, иначе говоря, безмолвствует. Позднее она была очень привязана к некой молодой девушке, но чувство это было сродни сестринскому. Сейчас она любит м-м L… как любят друга, подругу: она счастлива тем, что видит ее возле себя, слышит ее голос, ее речь, ей приятно обнять ее, но она никогда не испытывала от этой близости какого-либо сексуального удовольствия.

Жозефина М… 27 лет. Мать ее рассталась с мужем во время беременности больной и страдает, видимо, душевным заболеванием. Наша больная всегда отличалась странностями в поведении и непредсказуемыми выходками. До 18 лет она жила в монастыре, откуда дважды убегала; за кражу драгоценностей у бабушки ее помещали на какое-то время в исправительное учреждение. По возвращении в Париж она познакомилась с графом X…, с которым жила в течение трех лет; отсутствие у нее стремления к половым удовольствиям, ее фригидность осложняли ее отношения с любовником. Последний в результате неудачных спекуляций вынужден был вернуться в семью — она последовала за ним, пыталась устроиться на работу к его матери. Та отказала ей, добилась ее отъезда в Париж, но и оттуда она не переставала докучать графу.

На службу к м-м L… она поступила в 1886 г. Она и здесь показалась странной, хотя работящей и преданной. M-м L…, всецело занятая делами и довольная ее услугами, смотрела сквозь пальцы на ее экстравагантности: иногда та целые дни напролет сидела впотьмах, не выходя из своей комнаты и не говоря ни слова, или же начинала смеяться без видимой причины или делалась столь же необъяснимо грубой в обращении. Она ревнива и устраивала хозяйке сцены. Иногда она говорила, что похожа на императрицу Жозефину, что та ее мачеха, что научил читать ее маршал Базен. В 1887 г. госпожа после очередного скандала рассчитала ее: к той пришла некая женщина, просившая дать ей рекомендацию, а больной показалось, что ее взяли в дом в прислуги; она разбила в этот день чашку и тарелку и угрожала хозяйке керосиновой лампой. Чтобы заставить ее покинуть дом, понадобились четверо полицейских. С этого момента больная преследует свою бывшую хозяйку. M-м L… взяла новую прислугу — больная подкараулила ее на улице и избила: м-м L… оставалась из-за нее без горничной в течение трех месяцев. Больная часами, иногда целыми сутками, стояла столбом перед дверью ее дома и смотрела в окна комнаты, где спала L…. Когда та выходила из дома, она неотступно следовала за ней: на улицах, в магазинах, в церкви — везде упрашивая ее взять снова на работу. Она перелезла к м-м L… через решетку сада, в другой раз забралась на колокольню и начала звонить в большой колокол, подражая похоронному звону. Около 20-ти раз она задерживалась полицией, отводилась в участок и четырежды здесь ночевала. Каждый день она писала бывшей хозяйке: то грозя, то умоляя простить ее — всего ею было написано более пятисот писем. Она приходила в дом и к сестре м-м L… и здесь, в присутствии консьержки, однажды сказала: «Кто-то из нас двоих должен исчезнуть». Свои письма она запечатывала в траурные конверты. Через 3 месяца м-м L… вынуждена была покинуть свой дом и, уходя от преследования, поселиться в другом конце города. Больной удалось выследить ее — она подкладывает ей под дверь письмо, звонит в дверь — м-м L… открывает, больная говорит ей: «Ага, это вы, хорошо, я очень довольна». Все эти выходки в сочетании с угрозами привели к ее первому стационированию.