Клеймо оборотня - [17]

Шрифт
Интервал

«Помилуй нас, Господи! „— с отчаянием взмолился он.

Брачер, казалось, чувствовал себя совершенно в своей тарелке, словно проводил увлекательную экскурсию.

— Естественно, в первую очередь мы думали о безопасности, — с воодушевлением рассказывал он. — Вот эти стекла, а также окна в коридорах — зеркальные. Предосторожность против любителей подглядывать. Стены звуконепроницаемые, да и вообще все тут сделано из самых современных, самых прочных материалов. Никто не проникнет внутрь и не выйдет отсюда без специального разрешения.

Луиза остановилась и тронула брата за рукав:

— Подожди, Фредерик, подожди. Я не хочу с тобой спорить, а тем более драться. Ты просто должен выпустить нас отсюда. Мне это не нравится, Фредерик… Как-то не по себе… Меня тошнит и вообще…

— Не спеши, Луиза, обдумай все хорошенько, — прервал ее Брачер. — В конце концов ты поймешь, что этим можно гордиться. А теперь помолчи. — Он остановился перед одной из камер. — А вот и наши гости. Молодого звать Янош Калди, а старика — Бласко. Оба имени довольно распространены среди представителей неполноценных рас.

Пока Брачер говорил, Бласко подошел к решетке и начал что-то с жаром говорить на непонятном языке.

Брачер ухмыльнулся:

— Насколько я могу судить, он изъясняется на простонародном диалекте испанского, здесь его никто не понимает. Само собой разумеется, неполноценные в расовом отношении особи попадают сюда только одним путем — в качестве человеческого материала для будущих экспериментов. — Он спиной почувствовал, как при этих словах Луиза буквально впилась в него взглядом, но он не повернулся. День близился к закату, и он рассчитывал воочию увидеть один из припадков Калди, а поэтому ему меньше всего сейчас хотелось тратить время на бесцельные споры с кузиной.

— Но, вероятно, в университете можно найти специалистов в этом языке и, — неуверенно начал Невилл.

— Нет, наши правила безопасности это исключают. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь узнал, чем мы здесь занимаемся.

Бласко говорил без остановки. В его голосе слышалось отчаяние, страх и мольба. Невилл пожал плечами:

— Я ничем не могу помочь, Фредерик. Я знаю греческий, латинский и древнееврейский. Я знаю французский и немецкий, но этот… увы! — он покачал головой.

— Не будь идиотом, Джон, — грубо оборвал его Брачер. — Я же объяснил причину, по которой вы здесь. Мне нужен психолог, а не переводчик. Нас интересует Калди, не Бласко. Они были вместе, когда их обнаружили, именно поэтому мы и поместили их в одну камеру и не хотим разлучать, пока не выясним, что же произошло и почему.

Луиза изо всех сил пыталась скрыть свой интерес к увиденному и услышанному, однако ей с трудом это удавалось. То, что она мельком увидела в морозильной камере, произвело на нее жуткое впечатление, впрочем ее гнев, уныние и отвращение на самом деле были вызваны скорее неожиданным столкновением с ужасной реальностью происходящего. И где? В месте, которое она, казалось бы, так хорошо знала, где проработала столько лет. Она смотрела на двух заключенных в камере мужчин и чувствовала, как в ней поднимается жалость и одновременно стыд. Бедняги, думала она, и тут же: „А сколько же их тут всего? Пока я в блаженном неведение работала здесь день ото дня, сколько их, таких же бедняг, заключили сюда и издевались и, бог знает, что еще с ними делали, и все это прямо у меня над головой!“

Она смотрела на узников и старалась понять, как повлияло на них пленение. Старшему, Бласко, крепкому на вид мужчине с осунувшимся лицом, было далеко за шестьдесят, а, может быть, и все семьдесят. У него были совершенно белые волосы и пышные, с проседью усы.

Янош Калди, молодой цыган, выглядел больным, что Луиза отнесла на счет обстоятельств, в которых он оказался. По виду ему можно было дать двадцать с небольшим, однако глаза, безучастно разглядывающие черное пятно на стене, были глазами старого человека. У него была очень белая кожа, а густые черные волосы спутаны и забрызганы грязью. Тонкие нервные губы и слегка изогнутый нос придавали ему облик аскета, а сутулые плечи и узкая грудь усиливали впечатление физического нездоровья.

Она резко повернулась к брату, чтобы сказать все, что она думает по поводу бесчеловечного обращения с пленниками, но неожиданно в причитаниях Бласко промелькнуло что-то знакомое, отдельные понятные слова. „Может быть, это итальянский?“ — подумала она. В школе, а затем в колледже Луиза изучала итальянский, на который, как ей показалось, был похож язык Бласко. Впрочем, с мелодичным флорентийским диалектом, который лежит в основе литературного итальянского языка, он, безусловно, имел мало общего. Очень неуверенно она спросила:

— Mi scusa, signore, ma sta parlando italiano?[2]

Глаза Бласко радостно сверкнули:

— Mei fuo capirend? Oh, signore, mei fuo capirend?[3]

— Mi sembra, — ответила она. — Mi sembra di capire, ma questa non italiano, vero?[4]

— Parlo romapscho, signora, romanscho, una linguia dal Alp,[5] — возбужденно проговорил цыган.

— Что это за язык? — потребовал Брачер.

— Он говорит, что это романшский, — ответила Луиза. — Я слышала об этом языке. На нем говорят только в одном месте, в одном швейцарском кантоне. Он немного похож на итальянский, поэтому мы с ним друг друга понимаем.


Рекомендуем почитать
Лучшая Сделка

Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.


Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Люди гибнут за металл

Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.


Место вдали от волков

Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.


Предвестник землетрясения

«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.


Приставы богов

Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.