Клей - [141]

Катрин с удовольствием расписалась и вернулась к ребятам с напитками. Терри твердо решил спросить у нее, чего это там Пола про него говорила, но не успел, так как вступил с Рэбом Бирреллом в спор, который становился все более неприязненным.

– Кто бы это ни сделал, убить суку, на хуй. Я так считаю, – рявкнул Терри Рэбу с вызовом.

– Да это ж бред, Терри, – спорил Рэб, – это, что называется, городской миф. Фанаты не станут такого делать.

– Да эти фанаты вообще мудаки! Бритвенные лезвия в желобах на полу? Это что еще за новости? Скажи мне.

– Да, я слыхал эту историю, – согласился Насморк.

На самом деле слышал он об этом впервые. Много лет назад Насморк водил компанию с футбольными хулиганами, но, когда предприятие стало жестковатым не по зубам, он самоустранился. Тем не менее он до сих пор делал все, что в его силах, для поддержания их скандальной известности и, по ассоциации, собственной значимости.

Рэба Биррелла это раздражало. Ему нравилось фанатствовать, хоть эти времена давно уже канули в лету. Теперь с этим гребаным надзором ему было чрезвычайно сложно вписаться, но тогда он был просто в восторге. Красиво отдыхали, круто отжигали, ржали до икоты. С чего это Джонни понес вдруг такую ахинею. Он считал, что это только помогало держать в страхе окружающих и работало как механизм общественного контроля. Он всей душой ненавидел, но вполне понимал метод, следуя которому некоторые полицейские чины и медиа раскручивали подобную чепуху; в конце концов, это было в их интересах. Но Джонни-то зачем пляшет под эту дудку хуеву?

– То-то и оно, что это всего лишь история… придуманная какими-то дебилами… ты скажи, зачем им это делать? Что хотели так называемые фанаты, забудем, что никаких фанатов уже давно нет, так вот, зачем им подкладывать бритвы в желоба в аквапарке «Комми»? – рассуждал Рэб, смотря на Катрин и ожидая поддержки.

– Затем, что они мудачье! – сказал Терри.

– Послушай, Терри, да ты в этом бассейне даже не был никогда. – Рэб снова повернулся к Катрин. – Да он даже плавать не умеет, еб твою!

– Ты не умеешь плавать! – осудила его Катрин, тихо хихикнув, представив Террины причиндалы распластанными тугими плавками.

– Это дела не касается. Что за менталитет у этих уродов, что подкладывают бритвы в общественный бассейн, где дети малые ходят, что вы на это скажете? – выдвинул он встречный вопрос.

Катрин задумалась. Похоже на шизанутых. Она-то думала, что подобное случается только в Америке.

– Я думаю, это довольно гнусно.

– Да не хуй тут думать, – разбушевался Терри, переключившись на Рэба Биррелла, – полный беспредел.

Рэб закачал головой.

– Тут я с тобой согласен. Такое устраивать – это действительно беспредел, но это не фанаты, Терри. Ни фига. Сам-то посуди, на что это похоже? Итак, мы собрали банду, чтоб махаться на футболе, так пойдемте ж в аквапарк и подложим бритвенные лезвия в желоба. Ахинея. Я многих пацанов знаю, это не в их стиле. Кроме того, сейчас и фанатов-то никаких нет. Ты живешь в прошлом.

– Мудачье, – угрюмо пробурчал Терри.

Сложно было не признать: то, что говорит Рэб Биррелл, логично и, возможно, верно, однако Терри не любил, когда его побеждали в споре, и становился еще воинственнее. Даже если это сделали не фанаты, Биррелл был уже достаточно взрослый, чтоб признать, что фанаты вообще-то мудаки. Нет, только не наш заумный пидорок, студентишка Биррелл. Что подтверждало еще одно убеждение Терри: образование гопнику только во вред. Вот Биррелл минут десять посидел на каком-то недоделанном курсе в Стивенсоне и уже возомнил себя чуть не Хомским.[56]

– Мне рассказывали, как это случилось. По одному из желобов прямо в бассейн хлынула кровь, – заявил Насморк с холодным равнодушием насекомого, сузил глаза и поджал губы. Он наслаждался мелкой дрожью и гримасой отвращения, которая, казалось ему, проступила у Катрин. – Хлынула кровь, – беззвучно повторил он.

– Чушь, – отрезал Рэб Биррелл.

Однако Насморк уже подразогрелся.

– Я знаю пацанов не хуже тебя, Рэб, ты не станешь с этим спорить, – сказал он зловещим тоном, надеясь, что Катрин увидит в этом завесу таинственности, почувствует запах опасности, впечатлится, сольет Джуса Терри и увезет Насморка к себе домой, в Америку.

Они распишутся разве только ради грин-карты – и статус постоянно проживающего иностранца у него в кармане. Затем он засядет в студию с лучшими сессионными музыкантами, после чего триумфально вернется в Британию с целым набором гитарных, а-ля Эрик Клэптон, хитов. А почему нет, думалось ему. Взять хотя бы эту девчушку из «Гарбедж» Ширли Мэнсон, которая раньше еще мелькала в «Гудбай, миссис Маккензи». Постояла минутку за спиной у Большого Джона Дункана за стойкой с синтезаторами на сцене «Венью» – и вот уже вовсю зажигает в Америке. То же могло б и с ним произойти. И тогда его будут звать Джонни Гитара, его настоящим именем, а не этим отвратительно унизительным прозвищем, которое на него навесили.

Джусу Терри пришло время пошамкать вдоволь. Он подумывал об индийской забегаловке. Его совсем не устраивало направление, которое принял разговор: прямиком к фанатовским басням Насморка. Если ему дать, он никогда не заткнется. Все уже много раз слышали эти истории, но это его никогда не смущало. К тому же в лице Катрин он нашел свежее ухо. Терри представил себе, как вся жизнь Насморка промелькнула перед ним, и вот лежит уже на смертном одре девяностолетний иссохший Насморк, и во все стороны из него торчат разные трубки. Подрагивающая, на успокоительном, старая женушка, обеспокоенные дети и внуки нагнулись поближе и напрягли слух, чтобы расслышать прерывающийся хриплый голос, и последние слова его будут: