Клеточник, или Охота на еврея - [5]

Судорожно схватив газету, он оторвал от пола онемевшие ноги и, как на плаху, побрел в кабинет. Включил компьютер. Курсор долго превращался из колбочки в курсор, подрагивая как дуло пистолета, направленное в лоб.

Он давно все делал на компьютере. Специальная программа ускоряла и упрощала процесс, позволяя успевать к сроку сразу во многих изданиях. Эта программа помогала с помощью нехитрых манипуляций превратить правильные ответы, вписанные в клетки кроссворда, в список ответов, публикующийся отдельно. Не надо было набивать одно и то же дважды. Исключались ошибки. Компьютер перепроверял и без того параноидально тщательного Фиму.

Вот она, отдельная папка кроссвордов для «Мысли». Последний, 28-й. Составлен заранее, неделю назад скопирован и отослан.

9 по горизонтали. Ответы в самом «теле» кроссворда. Боже мой! «мудрик».

Спокойно, Фима, спокойно! Идем ниже. Ответы в перечне. Номер 9 по горизонтали.

«мудрик».

Электронная почта, раздел «Отправленные».

«мудрик»

«Я этого не писал», — теряя сознание, сказал себе Фима Фогель. И потерял сознание.

Глава 2 Проникновение

Он открыл глаза и обнаружил себя в постели. Над ним склонилась Юлька. Ее лицо узнавалось смутно, как сквозь запотелое стекло. Она массировала область сердца не хуже заправского реаниматолога, бормоча как заклинание: «Фима, сейчас приедут, Фима, не уходи, они приедут, не уходи, сейчас приедут…».

Неотложка примчалась быстро — не прошло и вечности. Их диагноз звучал банально. Фима и так понимал: гипертонический криз, стенокардия. Требовался укол и сон.

Пока он спал, Юлька обзвонила и отменила немногочисленных гостей.

Он проснулся в три часа дня. С удивлением увидел жену, сидящую у постели со скорбным видом. Вспомнил все.

— Мне уже звонили? — спросил Фима, едва слыша собственный голос.

— Я выключила телефон, — прошептала Юлька. После чего мгновенно преобразилась, взъерошила челку на лбу и приступила к психотерапии, лучше и быстрее которой ничто не могло приводить в норму Ефима Романовича Фогеля.

— Выглядишь неплохо, цвет лица как у деревенского паренька с мороза. Давай померим давление. Ну, вот, 140 на 85. Твое олимпийское! Зачем устраивать эти симуляции? Хочешь доказать, что помрешь раньше меня? Ничего подобного! У тебя, сволочь, генетика превосходная, ты еще после меня дважды женишься и перетрахаешь сотню редакционных секретарш. Гостей перенесла на следующие выходные. Какая разница, сегодня все напьются или через неделю. Тебе уже шестьдесят, меньше не будет. Зато вечером наедимся вкуснятины, выпьем винца, я тебе тост скажу и отдамся на столе, как в апреле 78 года — ты хоть помнишь, что ты вытворял в апреле 78-го?..

Фиме стало хорошо, он улыбнулся, закрыл глаза и тотчас заснул.

На следующее утро он был в порядке.

В воскресенье, отключив телефоны, они с Юлькой занялись аналитикой и разработкой плана действий. Решались три главные задачи. Первая: найти разумное объяснение бесовщине. Вторая: заставить редакцию (хотя бы редакцию) в это объяснение поверить. Третья: в случае провала достоверно изобразить очередной криз или помешательство («Изображать не придется, ты же готовый сумасшедший гипертоник» — по-доброму съязвила Юлька) и выиграть время на больничной койке, а там, глядишь, и рассосется.

— Исходим из того несомненного факта, что крыша у меня не съехала, — рассуждал Фима. — Более того, я про этого Мудрика, великого и ужасного, думать не думал. Ты же знаешь, киса, газет я читаю много, но бегло и без души, токмо для пополнения запаса терминов. По телевизору смотрю канал «Культурная жизнь», изредка новости. В дискуссии о роли тайных и явных политических сил в современной России ни с кем, не вступал — боже упаси. С Ленькой Бошкером иногда посудачим, но ты ж понимаешь… Политических деятелей загадываю крайне редко и преимущественно тех, кто прославился до 17-го года. И вообще, где я — где Мудрик! Что мне Мудрик, что я ему! С давних пор абсолютно вне политики и так называемой общественной жизни. Как многие, испытываю страх, но это мой страх по жизни, он не шизоидный, не острый, не персонифицированный… Делаю вывод: не могло быть оговоркой, точнее — опиской «по Фрейду». Моя рука этого написать не могла. Точнее — вывести на экран компьютера. Она написала «суслик».

— Хорошо, суслик… мой, — не удержалась Юлька, но поспешно добавила: — Только не волнуйся. Делаем вывод: суслика на Мудрика исправил сам компьютер.

— Слушай, кончай мне тут мистику разводить, — вспылил Фогель и на нервной почве засунул в рот сразу две конфетки из коробочки, предусмотрительно заготовленной для стимуляции мозговой деятельности. — Нет у них интеллекта. И подлянки они сами подкидывать не умеют, если исправны. Всегда первична команда. Или программа. Первичен человек. В данном случае — негодяй.

— Что ты хочешь этим сказать?

— За последние две недели гостей не принимали. Я в сохраненную папку точно не залезал. Ты на роль диверсанта тоже не тянешь при всей своей природной хитрости и язвительности. Вывод один: меня взломали. Ко мне влез хакер. Вероятнее всего еще и антисемит. Хакер-антисемит.

— Ай, брось! Это твой вечный пунктик по жизни, — уколола Юлька. — Евреи в России уже почти никого не волнуют. Тем более хакеров.