Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [134]
Богатства Египта, отправленные в Рим, в одночасье положили конец тринадцатилетнему периоду экономической депрессии, когда «процентная ставка упала с 12 до 4 %»[647]. Теперь Октавиан мог гарантировать ежегодные поставки египетского зерна в огромных количествах и выдать войскам давно задержанную плату. Согласно более позднему источнику, он «покорил своими щедротами воинов, раздачами хлеба — толпу и всех вместе — сладостными благами мира»[648], и никто не осмелился оказать ему противодействия, «так как наиболее непримиримые пали в сражениях и от проскрипций»[649], в том числе одна женщина.
После смерти Клеопатры 17-го дня Мезори, или 10 августа, Египтом, очевидно, управляли ее дети в течение приблизительно трех недель. Когда Рим аннексировал Египет 1-го дня Тота, или 31 августа 30 года до н. э., с первого дня следующего месяца правление перешло к режиму Октавиана. Сделав себя законным наследником Клеопатры тем, что он отдал распоряжение похоронить ее и достроить гробницу, Октавиан приказал казнить ее старшего сына и соправителя Цезариона, пятнадцатого и последнего Птолемея, чья династия правила Египтом почти триста лет.
Соглашаясь с Арием, который перефразировал строку из «Илиады», что «нет в многоцезарстве блага»[650], Октавиан наконец сделал себя единственным наследником Юлия Цезаря. Он распорядился построенный Клеопатрой Цезареум в честь Цезаря переделать в мемориал в честь его самого. Вместе с тем Октавиан приступил к осуществлению и замысла Клеопатры установить с обеих сторон от огромного входа два гранитных обелиска, что она повелела доставить из Гелиополя. Каждый из них стоял на спинах четырех гигантских бронзовых крабов. Надписи на их клешнях на греческом и латыни извещали, что обелиски установлены по указанию Октавиана, однако, увезенные в Лондон и Нью-Йорк, они до сих пор называются «Иглами Клеопатры».
В Цезареуме находились многочисленные статуи в соответствии с давней египетской традицией воздавать почести предкам, но Октавиан заменил изваяния, оставшиеся от прежнего режима, своими. Женские статуи должны были затмить скульптуры Клеопатры, поэтому он поместил там изображения своей жены Ливии и других родственниц. Бюст молодой женщины, найденный недавно в гавани Александрии, идентифицировали по прическе — как оказалось, это скульптурный портрет дочери Октавии, Антонии Младшей.
Но ее отец Антоний не удостоился такой чести — все его статуи сбросили с постаментов и разбили. Обелиск, воздвигнутый Клеопатрой в его честь, теперь увековечивал завоевание Египта Римом. Имя Антония убрали из всех официальных надписей, и день рождения Антония 14 января Октавиан объявил nefastus — несчастливым.
Статуи Клеопатры избежали уничтожения благодаря тому, что «один из ее друзей, Архибий, заплатил [Октавиану] две тысячи талантов»[651]. Этих денег хватило бы, чтобы содержать римскую армию в течение года, и от такого предложения не мог отказаться даже Октавиан. Хотя об Архибии обычно отзываются как о человеке, у которого больше денег, чем разумения, только храмы были в состоянии предоставить такую огромную сумму, особенно потому, что им нужно было сохранить статуи Клеопатры в целости как важную составляющую часть египетского культа божественных предков. Если учесть, что египетское имя Архибия было Хоремахбит, правдоподобно было бы предположить, что он выступал представителем египетского духовенства после смерти юного верховного жреца Петубастиса.
Эта смерть не только серьезно отразилась на египетской администрации, но и изменила ситуацию в древней столице, Мемфисе, где новые правители Египта традиционно короновались наследным верховным жрецом. Теперь это не представлялось возможным, поскольку «мемфисская династия оказалась уничтоженной одновременно с домом Птолемеев»[652]. Египетские источники констатируют, что солдаты Октавиана разграбили и осквернили гробницу прежнего верховного жреца Пшеренптаха III, хотя он умер за десять лет до этого и был похоронен рядом со своей женой Таимхотеп. Его тело пришлось заново бальзамировать и перезахоронить в 30 году до н. э. Чтобы тело его несчастного сына и наследника Петубастиса не постигла такая же участь, его хранили в помещении, где проводили бальзамирование, невероятно долго — в течение семи лет, и только потом захоронили его мумию с золотыми и серебряными украшениями и оградительными амулетами из всевозможных драгоценных камней.
Обеспечив свои позиции в Александрии, Октавиан отправился в Мемфис, где он назначил новым верховным жрецом ближайшего родственника прежнего — Псенемона из Летополя, объявленного также «божественным сыном» Юлия Цезаря, то есть самого правящего императора, или «бога и сына бога» на египетский манер. Хотя его почитали таковым в храмовом комплексе Мемфиса, скорее всего Псенемон был первым и последним верховным жрецом Октавиана. После того как несчастного Петубастиса похоронили спустя семь лет после его смерти, жрецы перестали вести записи в 23 году до н. э.
