Классические тексты дзэн - [38]

В Цаоси Хуэйнэн приходит еще до получения окончательного посвящения, но первоначально ему не удается создать здесь свою школу, поскольку, как говорит сам Патриарх, «там недобрые люди преследовали меня, и мне пришлось укрыться в уезде Сыхуэй (в той же провинции Гуандун – А.М.) среди охотников».

С основанием культового центра в Цаоси связано интересное предание, изложенное в предисловии Фахая к «Престольной Сутре». Хуэйнэн прибыл в Цаоси после своего посвящения, и это была живописная, но в ту пору практически пустая местность. Здесь располагался небольшой монастырь Баолиньсы, построенный еще неким индийским миссионером Цияо, которому эта местность напоминала родные места. В конце V в. монастырь был разрушен, как гласит «Сутра Помоста», какими-то войсками, но затем частично отстроен заново. К Хуэйнэну со всех сторон стали стекаться монахи, и небольшая обитель уже не могла вместить всех. И тогда Хуэйнэн обратился к некому Чэнь Ясаню, которому принадлежала часть местности, с просьбой пожертвовать кусок земли под новые постройки. При этом Хуэйнэн сказал, что возьмет лишь тот кусок, который сумеет покрыть своим монашеским одеянием и Чэнь тотчас согласился. Но когда Хуэйнэн расстелил свои одежды, они покрыли весь Цаоси, и таким образом вся эта земля отошла к монастырю.

До сих пор Цаоси именуют «землей, что покрыта монашескими одеждами Хуэйнэна», т. е. благодатна уже по своему происхождению.

Популярность Цаоси в чаньской традиции несопоставима, вероятно, ни с одним другим местом. Уже в XII в. это место было объявлено величайшим паломническим центром, что в буддийской терминологии звучит как «Место, [где постигают] Путь, [важное для] всей Поднебесной» или «Место просветления» (кит. тянься даоян; санскр. бодхиманда). Популярностью этого места был поражен даже иезуит Маттео Риччи, заметив, что народ стекался сюда со всех концов Китая [86, 222].

Хуэйнэн стал святыней и символом мудрости и для многих представителей интеллектуальных кругов, поэтов и художников. Сохранилась примечательная поэма знаменитого поэта и эстета Су Дунпо (Су Ши, 1036–1101), тяготевшего к буддизму, который посетил усыпальницу Хуэйнэна. Свои строки он назвал «Взирая на истинный облик шестого патриарха», намекая на то ведение, которое открылось ему во время посещения этого священного места. Поэт поселился в небольшой храме неподалеку от монастыря (сегодня он именуется – «место отшельнического уединения Су» – Су чэнань) и здесь же Су Дунпо вел беседы о смысле буддийского пути со своим старым другом Чэн Дэжу [34, цз. 1, 113]

В Цаоси хранятся одни из самых ценных реликвий чаньской традиции: ряса и патра (чаша) Хуэйнэна. Поскольку выражение «передать рясу и патру» означает «передать традицию» или «передать истинное знание», то приобщение к этим двум святыням становится равноценным соприкосновению с самой чаньской истиной. Но, разумеется, важнейшей святыней здесь является прах самого Хуэйнэна, что сделало монастырь Наньхуа в Цаоси культовым местом уже в VIII в., т. е. практически сразу после кончины патриарха. Рядом с ним хранятся мощи двух других чаньских мастеров: Наньшань Дэцина (1546-11623) и Даньтяня (XVII в.?). Маттео Риччи предложили посетить храм, где хранятся останки Хуэйнэна, но он предпочел отказаться и вскоре покинул Цаоси.

Первоначально тело Хуэйнэна хранилось в монастыре Наньхуасы, затем же оно было перенесено в соседнюю область Шаочжоу (сегодня уезд Цзюйцзян) той же провинции Гуандун. Шаочжоу была издавна связана с именем Шестого патриарха, именно здесь располагался монастырь Юлиньсы, где Хуэйнэн произнес свою знаменитую «проповедь с помоста», легшую в основу «Сутры Помоста Шестого патриарха».

Останкам Хуэйнэна издавна приписывались чудесные функции, более того, его рассматривали не только как буддийскую святыню, но и как «домашнего духа» – некого «бога очага». Например, перед телом молились о дожде во время засухи. Мощи неоднократно вынимали из склепа и приносили в ближайший город Шаочжоу, носили по улицам во главе огромной процессии. Считалось, что моление останкам великого патриарха приносит счастье и излечивает многие болезни. О признании самого Хуэйнэна и чудесной силы его мощей говорит хотя бы тот факт, что останки патриарха выносили в город Шаочжоу во время крупных официальных праздников, в частности, во время Пяти династий в период Южная Хань (917–971) в новогодний праздник Шанюань, отмечаемый пятнадцатого числа первого месяца [143, 236].

Даже само название мест «Цаоси» стало обобщенным обозначением истинной передачи учения, не случайно в Чань распространилось выражение «Сердце Цаоси» (Цаоси синь) как указание на школу Хуэйнэна. В этом плане показателен диалог наставника Мацзу с одним из монахов, который пришел к нему издалека. Монах сообщает, что пришел из Наньюэ. Мацзу восклицает: «Так Вы пришли из Наньюэ и не познали основы Сердца Цаоси! Быстрее возвращайтесь обратно, нет никакой нужды ходить куда-либо».

Споры вокруг «Сутры Помоста»

«Сутру Помоста Шестого патриарха» можно безо всякого преувеличения назвать ключевым трактатом чаньской традиции, поскольку именно в ней нашли свое воплощение все важнейшие постулаты Чань. И вместе с этим Сутра носит явно переходный, «пограничный» характер, поскольку несмотря на уже индивидуальный, чисто «китаизированный» характер учения Чань, она несет в себе дериваты из раннего буддизма, начиная от индийского понятийного аппарата вплоть до формы построения проповеди именно в виде сутры. Обратим внимание, что позже китайские учителя предпочитали не долгие наставления, а сравнительно компактные диалоги.