Классические тексты дзэн - [37]

В дальнейшем практически во всех подробностях и даже диалогах версия «Цаоси даши бечжуань» повторяет как «Сутру Помоста», так и послесловие к ней хранителя пагоды Линтао. Однако есть и заметные исключения. Прежде всего, здесь не идет речи о Фахае – ключевой персоне, который, как считается и записал «Сутру Помоста» снабдив ее своим предисловием. Во-вторых, в тексте не упоминается и сама «Престольная сутру». Зато значительно больший упор сделан на личность хранителя пагоды Хуэйнэна Линтао, который также являлся учеником Хуэйнэна. По сути, мы сталкиваемся с изложением одной и той же устной версии биографии Хуэйнэна, но представленной лидерами разных школ. Если «Сутра Помоста» принадлежит Шэньхуэю, Фахаю и их последователям, то текст «Цаоси даши бечжуань» вероятно составлен другой ветвью учеников Хуэйнэна во главе с Линтао (Синтао).

Логический итог развития образа Хуэйнэна как Шестого чаньского патриарха подводит «Цзиньдэ чуаньдэнлу» («Записи о передаче светильника, составленные в годы Цзиньдэ», 1004 г.) [47, 235а-237а]. Как мы уже замечали, «Записи о передаче светильника» вообще завершают формирование канонической истории Чань, и в этом смысле они интересны не столько с точки зрения исторических реалий, сколько отражают отношение самой китайской традиции к чань-буддизму. И здесь она предстает как история поистине чудесная, абсолютно сакральная. Таков и образ самого Хуэйнэна, которым он предстает в «Записях о передаче светильника».

Раздел, посвященный Хуэйнэну в этом трактате, один из самых обширных в категории жизнеописаний чаньских патриархов, что указывает на то, что Хуэйнэн уже прочно занимает место в пантеоне великих буддийских лидеров. Основное содержание главы о Хуэйнэне, в общем, не многим отличается от того, что изложено в «Сутре Помоста». Последовательность событий, однако в ряде пассажей больше напоминает не «Сутру Помоста», но «Неофициальное жизнеописание учителя из Цаоси». В частности, эпизод беседы с монашенкой, которая попросила его растолковать суть сутры в «Записях о передаче светильника» предшествует официальному посвящению Хуэйнэну в монахи. И тем самым молодой Хуэйнэн проявляет врожденную мудрость, «что стоит вне слов», еще до того как узнал об учении Чань от Пятого патриарха Хунжэня. В «Сутре Помоста» этот эпизод мы можем встретить в седьмой главе, посвященной беседам Хуэйнэна с учениками, и хотя там напрямую не указывается время встречи с монашенкой, из структуры текста вытекает, что она произошла уже после его посвящения.

Существует еще целый ряд совпадений между «Записями о передаче светильника» и «Неофициальным жизнеописанием учителя из Цаоси». Косвенно это свидетельствует, что версия начала XI в., которую мы встречаем в «Записях о передаче светильника», по существу является компиляцией многих источников, в том числе и устных.

Как несложно заметить, образ Хуэйнэна оттачивался в чаньских преданиях на протяжении почти трех столетий, ему добавлялись оттенки чудесности, традиционные китайские признаки святости, что в конце концов должно было подтвердить неординарность Хуэйнэна для культуры чань-буддизма. Здесь нам придется согласиться с большинством исследователей, что мифологический Хуэйнэн уже к X в. целиком заслонил собой Хуэйнэна реального, о действительной жизни которого известно крайне мало.

Сердце Цаоси

«Монастырь, поразительный в своем величии, построен на самом красивом холме и обильно снабжается свежими водами, что струятся с широких гор, грациозно украшенных и потрясающе возведенных. На плато, примыкая к монастырю, стоит храм, как его называют, «тысяч служителей идолов». Они правители этих владений, унаследованных от нечестивых священников их предков. Начало этому поселению положил человек по имени Лусу около восьмисот лет назад. Рассказывают, что жил он весьма скромно и завоевал доброе имя своим аскетичным существованием» [86, 222].

Так описывает знаменитый иезуитский миссионер Маттео Риччи (1522–1610), одну из величайших святынь чань-буддизма храм Наньхуасы в местечке Цаоси – центре проповеди шестого патриарха Хуэйнэна. Именно он и был «человеком по имени Лусу», т. е. Лу-цзу – «патриарх из Лу». Требуют пояснений и некоторые другие «обидные» для чаньской традиции определения Маттео Риччи. «Храм тысяч служителей идолов» – это «Зал десяти тысяч архатов», который до сих пор можно видеть в монастыре Наньхуасы (Южного цветения). Монастырь Наньхуасы, что располагался в области Цюйчжоу первоначально именовался Баолиньсы (Драгоценного леса), затем был переименован в Хуагосы (Цветов и плодов).

Цаоси быстро превращается в важнейший культовый центр чань-буддизма, сюда стекаются тысячи людей, чтобы поклониться месту, где Шестой патриарх вел свою проповедь и где хранятся его останки.

Цаоси – во многом место удивительное и не совсем обычное для буддийской традиции. Обычно все священные места Китая так или иначе связаны с горными вершинами, как, например, Шаолиньсы с горами Суншань, которым еще добуддийская традиция приписывала много чудесных свойств. Цаоси же – небольшое местечко в уезде Цзюйзян южной провинции Гуандун, ничем не примечательное до того, как Хуэйнэн создал здесь свою школу. Именно здесь он основывает монастырь Наньхуасы (Южного цветения).