Класс: путеводитель по статусной системе Америки - [24]
Несомненно, рубашки относятся к одним из самых чутких к классовым сигналам предметам гардероба и открывают просто бессчетные возможности оступиться. Наденьте «белое на белом» – и вы запросто соскользнете в средний класс или высший слой пролетариата; а если наденете жилетку на рубашку с коротким рукавом или – как Эд Нортон в «Медовом месячнике» – поверх футболки, то уж прямиком в средний или низший пролетариат. Порой можно увидеть подтяжки поверх футболки или сандалии с носками. В Англии это особенно выражено, однако заметно и в англофильских частях США: подобная манера одеваться позволяет угадать в вас принадлежащего к среднему классу школьного учителя математики или химии, но праздничный наряд выдает ваши тайные мечты о понижении до высшего слоя пролетариата.
Украшения тоже способны в один миг спустить вас по социальной лестнице. Например, эмалированный флажок США, который прикалывают на лацкан пиджака безумные и циничные политики, работающие с отсталыми районами. А когда их жены надевают в качестве украшения такие же флажки, только выложенные «стразиками», эффект получается еще более сногсшибательный – назовем его глубоко пролетарским. В отношении наручных часов общее правило таково: чем более «научны», технологичны и «космичны» ваши часы, тем ниже ваш социальный слой. То же касается и объема информации, какую способны сообщить часы – например, местное время в Куала-Лумпуре, количество дней, уже прошедших в текущем году, или знак зодиака, в котором мы пребываем. В высшем классе некоторые приверженцы легендарных часов Tank от Картье на черном ремешке из кожи ящерицы уверяют, что, в общем-то, и большую стрелку следует считать компромиссом, потенциально занижающим класс часов, ибо она подразумевает, что ее владельцу может потребоваться изрядная точность, будто его профессия связана с фиксированием времени отправления и прибытия автобусов. Другая модель часов, какую любит высший класс, – самый дешевый и простой Timex, на разноцветных ремешках из плотной тесьмы-саржи, которые часто меняются: на официальных церемониях черные смотрятся забавно. Одно из пролетарских заблуждений – считать признаком высокого класса запонки, особенно вроде тех, что были в коллекции Билли Пилигрима, оптометриста в «Бойне номер пять» Курта Воннегута, – «из старинных римских монет; …в виде колесиков рулетки, которые и в самом деле крутились; а в другой паре на одной запонке был настоящий термометр, а на другой – настоящий компас». То же впечатление производят и запонки, которыми Мейер Вулфшим в «Великом Гэтсби» с такой готовностью хвастался: «настоящие человеческие зубы… отборные экземпляры».
Еще один важный признак социального расслоения – цвет непромокаемого плаща. В результате глубокого и в самом деле впечатляющего исследования Джон Моллой обнаружил, что в расцветке плащей бежевый далеко опережает черный, оливковый или темно-синий. Черный плащ почти наверняка оказывается приметой пролетариата. Так что Моллой подбивает своих читателей из пролетарских слоев, желающих придать себе лоск высше-среднего класса, как можно скорее приобрести себе бежевый плащ. Скрытая логика тут, по всей видимости, та же: бежевый подразумевает более выраженную беззаботность по поводу возможных пятен – выражение «какие еще к черту пятна?», которое трудно представить на лице благоразумного обладателя черного плаща. А теперь вас нисколечко не удивит, что в «Я люблю Люси» Рики Рикардо носит черный плащ.
То же настроение «да идите вы к черту», выдающее высше-средний класс, особенно проживающий в пригородах, заметно в спортивных брюках или брюках для отдыха. Распространенный вариант – белые парусиновые штаны, расшитые малюсенькими зелененькими лягушечками. Вариация на тему: светло-зеленые штаны с вышитыми темно-синими китами. Или сигнальными флажками. Или буйками. Или лобстерами. Или еще чем-нибудь ненавязчиво-морским, намекающим, что носитель штанов вот только на пару шагов отошел от своей внушительных размеров яхты. Этим же объясняется и классовая полезность топсайдеров – тех самых башмаков вроде мокасин на белой подошве, которые «не скользят на мокрой палубе». То же касается и штормовок с кучей завязочек и шнурочков. Ну и впридачу вам потребуется длинная тонкая шея. Каталог яхтенных товаров «Chris-Craft» можно заказать по почте, он подскажет, на какой образ ориентироваться; однако представителям слоев, расположенных существенно ниже высше-среднего, следует быть осторожными: едва ли им удастся правдоподобно скопировать образ вальяжного яхтсмена. Многое тут зависит от особой привычной небрежности в манере держаться, от легкой, естественной на ветру разлохмаченности, достигаемой тончайшим расчетом. Словом, сыграть все это практически невозможно, да и к тому же вам в любом случае потребуется длинная тонкая шея.
Тема классовых импликаций, сокрытых в мужских галстуках, заслуживает отдельной книги. Я смогу здесь набросать лишь несколько общих принципов. Хотя в абсолютном выражении его вклад в общий ансамбль не столь велик, галстук в полной мере выполняет задачу добавления слоев и как минимум по этой причине ассоциируется с высоким статусом. Однако следует добавить: полный отказ от галстука в подходящей ситуации сообщает тот же сигнал – мол, это человек высокого статуса, допустим, высшего класса, он может себе позволить быть выше любой критики, к нему неприменимы привычные каноны респектабельности. Как справедливо подтвердил прекрасный эксперимент Моллоя, галстук ассоциируется с ответственностью, хорошей работой и прочими добродетелями послушного представителя среднего класса. Он провел серию интервью с мужчинами, которые пришли на собеседование, рассчитывая получить хорошую работу. Одни были в галстуке, другие нет. Он обнаружил устойчивую закономерность:
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.