Клара Цеткин - [47]
Эта статья стала «лебединой песней» Клары, ее последним выступлением в газете «Равенство».
Утром в последний день мая 1917 года Клара, как всегда, пришла в помещение редакции задолго до начала работы. Она сидела за письменным столом, углубившись в чтение писем. Короткий стук в дверь заставил ее поднять глаза. Она шутливо спросила вошедшего молодого сотрудника, почему у него такой вид, словно он на похоронах. Но тот торопливо передал ей письмо и попросил расписаться в получении. Она исполнила его желание, и молодой человек, вежливо откланявшись, тотчас же покинул комнату. Письмо от руководства издательства? Несколько озадаченная этой новой манерой поддерживать с ней отношения, она вскрыла конверт. Кровь прилила к ее щекам, потом смертельная бледность появилась на лице Клары. Листок бумаги выпал из ее рук. Через несколько секунд, которые показались ей вечностью, она еще раз прочла скупые строки. За несоблюдение директив партии и за длительное неповиновение она подлежит немедленному увольнению! Как далеко это зашло! Ее выгоняют из этих помещений, из издательства, в котором она неутомимо работала двадцать пять лет, словно нерадивого поденщика из графского поместья! Ей не разрешают даже закончить редактирование очередного номера «Равенства». Тотчас же, еще сегодня, она должна покинуть издательство! Клара почувствовала во рту неприятный, горький привкус. Не является ли редактируемая ею газета неотъемлемой частью издательства Дитца? Гнев и возмущение охватили Клару. На письменном столе письма работниц ждали ответа — она машинально сгребла их все в свой большой портфель. За окном весело щебетали птицы, но Клара этого не слышала.
Ей, старой социалистке, умеющей держать себя в руках, пришлось напрячь все свои силы, чтобы в столь унизительных обстоятельствах сохранить спокойствие. Она хотела сделать еще несколько заметок для редакционной обработки готовящегося номера газеты и взялась за перо. Но рука не слушалась ее и сильно дрожала. Клара положила ручку <на место, собрала с письменного стола бумаги и быстро встала. Решительным движением она отодвинула в сторону стул. Будь что будет! Она в последний раз окинула взглядом комнату, где столько лет служила идее социализма. Уходя, громко захлопнула за собой дверь…
С письмом об увольнении в кармане Клара возвратилась домой. Но сегодня ей не захотелось оставаться в доме, который так опустел с тех пор, как ее сыновья, Максим и Костя, став военными врачами, уехали на фронт. Она подумала, что длительная прогулка по лесу, который она так любит, принесет ей пользу. И на самом деле, на лоне природы ее волнение утихло, и ей удалось снова взять себя в руки.
Она стала думать о прошлом и вспомнила Генриха Дитца, которому раньше принадлежало издательство. Эти мысли послужили ей утешением. Двадцать пять лет тому назад она колебалась, принимать ли на себя редактирование «Равенства». Дитц, всегда отличавшийся широтой натуры и готовностью прийти на помощь, ободрил ее: «Наконец, если потребуется, то ведь и я еще существую!» Добрые слова опытного издателя имели решающее значение, и Клара дала согласие. А Дитц? Все время, пока он был владельцем издательства, он держал слово. Потом за незначительную плату, почти как подарок, передал издательство социал-демократической партии. Его непоколебимая вера в миссию «Равенства» и в способности предложенного им редактора блестяще оправдалась. Клара грустно улыбнулась: как она была счастлива, когда могла объявить на партийном съезде, что за истекший год доходы «Равенства» на пятнадцать тысяч марок превысили его расходы!
За долгие годы работы в редакции на ее долю выпадали не только успехи. Ей приходилось выдерживать и тяжелые бои за идейное направление газеты.
На партийных съездах привычка критиковать «Равенство» за «слишком высокий уровень» стала таким же обычным явлением, как смена дня и ночи. Многие члены партии, и прежде всего женщины, хотели бы видеть газету более популярной по своему содержанию, более занимательной, более соответствующей вкусам широкой массы работниц. Клара должна была постоянно возражать, что эта газета отнюдь не является развлекательным чтивом, а, напротив, имеет задачу воспитывать лучших и передовых пролетарок и> передавать им политические знания.
И теперь правление партии вырвало у нее из рук «Равенство»! Все же газета была и остается значительным делом всей ее жизни. Даже и в этот тяжелый момент Клара гордится тем, что ей удалось превратить простых читательниц в сотрудниц «Равенства». Особенно трудно будет любому из ее преемников достичь такого результата, который стоит ей напряженной двадцатипятилетней работы. Ни одна партийная газета не опиралась на такое большое число корреспондентов из народа, как женская газета.
Клара усилием воли полностью подчинила себе мысли, уносившие ее в прошлое. Глубоко в сердце все еще ныла гложущая боль из-за потери «Равенства». Но разве Клара не найдет себе другого поприща борьбы?
Несколько дней спустя лейпцигские работницы попросили «свою Клару» стать редактором женского приложения «Лейпцигской народной газеты». Клара, не колеблясь, дала согласие. В первом номере женского приложения она, выполняя пожелания своих подруг по партии, простилась с «Равенством». Она заявила: «Моя «вина» состояла в том, что я с первого же момента, когда социал-демократическая фракция рейхстага выбросила за борт как ненужный балласт основные принципы социализма, защищала противоположное мнение». Да, она действительно клеймила позором оппортунистическое болото, в котором погрязла часть партии, выступала против руководителей, содействующих продолжению войны, — но каждый ли час, каждую ли минуту она боролась с достаточной суровостью?
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.