Клара Цеткин - [45]
И далее делегатки заявляют:
«Чрезвычайная женская конференция придерживается убеждения, что скорое окончание мировой войны может быть достигнуто только в том случае, если широчайшие народные массы в самих воюющих странах проявят непоколебимую волю к этому…»
Так же как и решения конгрессов в Копенгагене и Базеле, Бернский манифест обращается к женщинам, этим хранительницам жизни:
«Теперешняя война придает историческое значение борьбе женщин за мир. Выступление женщин-социалисток с требованием мира должно повлечь за собой всеобщее движение трудящихся масс за окончание братоубийственной бойни…»
Этот манифест не встречает одобрения со стороны русских делегаток, считающих его неясным и расплывчатым. В России большевики бесстрашно борются с войной под лозунгом: «…трудящиеся, в том числе вооруженные рабочие и крестьяне, переодетые в солдатские шинели, должны повернуть оружие против своей буржуазии и свергнуть ее власть, если они хотят избавиться от войны и добиться справедливого мира».
Русские революционерки хотят, чтобы левые социал-демократы других стран извлекли урок из их столь дорогой ценой оплаченного опыта. Поэтому они предлагают потребовать в манифесте не только окончания войны, но одновременно и основания в каждой стране идеологически ясной, дисциплинированной революционной партии, как предпосылку для решительной борьбы. Русские революционерки, однако, остаются в меньшинстве. Делегатки всех остальных стран голосуют за манифест в его первоначальной редакции. Они придерживаются мнения, что в настоящий момент важна только одна цель — добиться мира[31].
Вильгельм Пик[32], один из тех, кто сопротивлялся тогда предательской политике вождей немецкой социал-демократии, пишет в наши дни о Бернской конференции:
«Хотя резолюции конференции выявили идеологическую слабость и колебания, но самый факт созыва конференции и манифест, распространявшийся нелегально как в Германии, так и в других воюющих странах, оказали большое влияние на все враждебные империализму силы».
Открытый протест «горсточки четырех стойких» и особенно отказ Карла Либкнехта голосовать за военные кредиты, помогли многим настоящим социалистам бороться с чувством горечи, возникшим в результате позорного провала II Интернационала. Манифест пробудил в них новые надежды. Еще не все было потеряно! И по сей день у старейших ветеранов немецкого рабочего движения загораются взоры, когда они рассказывают о днях и неделях, последовавших за Бернской конференцией. С юных лет с охотой и радостью жертвовали они партии последний грош и свое ограниченное свободное время, но они никогда — ни до этого, ни после — не бегали вверх и вниз по лестницам с таким огромным воодушевлением и самоотверженностью, как при нелегальном распространении Бернского манифеста.
Клара Цеткин опиралась на проверенных и преданных работниц. Но, имея большой опыт подпольной работы, она проявляет величайшую бдительность. Клара с особой тщательностью соблюдает все меры предосторожности, чтобы не дать кайзеровской юстиции ни малейшего повода для вмешательства. Тем большее удивление испытывает Клара, когда ее неожиданно арестовывают и предъявляют обвинение в совершении «поступков, являющихся государственной изменой». Выдала она себя чем-нибудь? Или в рядах старых соратниц находятся предательницы? Сколько ни ломай голову, все безрезультатно.
В конце концов Клара узнает, что подруга, которой она писала о намечаемой Бернской конференции, пошла с этим письмом в правление партии. Больно, конечно, сознавать, что человек не оправдал твоего доверия, но как могло это повести к аресту? Только в день судебного разбирательства Кларе становится ясно, на чем основывается почти все обвинение: руководство социал-демократической партии официальным циркуляром предупредило всех членов партии о том, что распространение манифеста повлечет за собой наказание! Перед судьями Клара держит себя в руках, но ей стоит больших усилий подавить возмущение гнусным поведением товарищей по партии. Она понимает, что правление партии разослало этот циркуляр, чтобы натравить на нее прокурора. Что за гнусные предатели! Что за лакеи и подхалимы!
Клару Цеткин заключают в тюрьму города Карлсруэ. Тех, кто имеет мужество призывать народы к борьбе со страшным кровопролитием, быстра лишают свободы! Но и в тюрьме Клара не падает духом. Один товарищ, который как раз в ту пору отбывал заключение в Карлсруэ, рассказывал много лет спустя, что из окна своей камеры он наблюдал, как Клара очень живо и почти весело помогала тюремной надзирательнице развешивать белье и в то же время о чем-то горячо спорила с надзирательницей и несколькими заключенными.
Хотя Клара и обладает достаточной энергией, чтобы даже тюрьму превратить в место политической агитации, но при всей своей силе воли она не в состоянии помешать ухудшению здоровья. Силы ее тают прямо на глазах, и издательство Дитц, которое уже несколько лет как стало собственностью партии, взяло на поруки свою многолетнюю сотрудницу.
После освобождения из тюрьмы Клара, еще более больная, чем когда-либо прежде, снова возвратилась к работе в редакцию. Но Клару, словно жало, мучила мысль, что ее заключение лежит на совести бывших товарищей по борьбе. Но эти горькие чувства не ослабили в ней духа сопротивления. Уже в следующем номере «Равенства» она высказала благодарность всем истинным друзьям за доказательства симпатии, которое они выразили ей во время заключения. Пропустит ли цензура эти несколько строчек?
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.