— А во-вторых? — поинтересовался Наруто.
— Конохе нужно думать о будущем, — сенсей подмигнул ему и перевёл разговор на Сараду.
* * *
Тем же вечером Хана сидела на кровати и бездумно глядела на тёмный двор. За ним, в главной усадьбе поместья, в окнах второго этажа горел свет — кажется, это была детская. Оставшиеся до отправления на миссию дни Сакура и Саске проводили преимущественно с дочкой.
Приятный воздух июньской ночи проникал в комнату через открытые окна, но, в отличие от обыкновения, расслабленности Хане он не приносил. Её всё ещё трясло после разговора с Кибой. Как оказалось, мать поставила братишке ультиматум: либо она, либо Хана — именно поэтому Киба избегал её уже много месяцев, а если они случайно сталкивались в деревне, неловко чесал затылок и старался ретироваться как можно скорей. Такое отношение Хану бесило; причём не только матери, но и брата. Киба мог бы начать уже действовать, как взрослый — двадцать лет парню, всё-таки, пора бы думать своей головой! Но нет, это же значит вступать в спор с матерью, а этого Киба избегал с самого детства. Всегда делал так, как мать скажет, а потом за глаза жаловался друзьям, что та его пилит.
Хана раздражённо выдохнула и, чтобы успокоиться, погладила живот. Зачем Киба только пришёл? Сказать, что его отправляют на «супер-офигеть-какую-миссию-видала-Хана-куда-меня-послали-какой-я-крутой»? Детский сад. И ведь кроме этого не сказал почти ничего. Да, спросил о её самочувствии, о нинкен да пошаркал ножкой. Мириться с ещё и его недосказанностью у Ханы не было сил. Поэтому братца она отправила домой, даже не предложив чай.
Как же она устала. Беременность давалась ей нелегко, а ведь на неё накладывались уход из рядов шиноби, начало своего дела и сложности в семье. Хоть бы это всё поскорее закончилось, честное слово…
— Ещё месяц, — сказала себе Хана, гладя живот. — До родов остался месяц. А там, может, и мать оттает…
Она учуяла возле дома запах мужа, но не подскочила, как делала раньше. Итачи сам настоял, что Хана должна беречь себя и больше отдыхать. В данный момент отдых был ей действительно нужен.
Сон уже почти сморил Хану, когда дверь спальни открылась, и Итачи проскользнул внутрь. Первым делом проверил, не спит ли она, и только потом окликнул по имени.
— Привет, — Хана подняла голову от подушки и не торопясь села. — Нашёл еду?
— Да, спасибо, — Итачи как-то замялся, а затем подошёл к кровати и сел рядом с женой. — Хана, нам нужно поговорить.
Сердце пропустило удар. О нет, только не это…
— Меня отправляют на задание, — продолжил Итачи, заглядывая ей в глаза. — Я не знаю, на сколько оно может затянуться. Эта миссия имеет ранг S, поэтому… Хана? Что с тобой?
Но она сбросила его руку с плеча. Хану трясло.
— И ты говоришь мне такое сейчас? — прорычала она. — Сейчас, когда ещё немного — и свет увидит твой сын?!
— Я делаю это ради того, чтобы наш сын жил в лучшем мире, — ответил Итачи, мягко касаясь её живота. Хана вновь отпихнула его руку.
— Очень удобная отговорка! — она вскочила и попятилась, чтобы оказаться как можно дальше от него. — «Я тружусь во благо мира»… Ты всё оправдываешь этим, Итачи! Конечно, как к такому придерёшься?!
— Хана, остановись, — попросил Итачи негромко.
— И не подумаю! Это тебе стоило бы остановиться! В Альянсе есть и другие шиноби — но ты так зациклен на службе, что не можешь остановиться!.. — Хана прижалась спиной к стене и обхватила себя руками, мелко трясясь. В голосе стояли слёзы. — Знаешь, я всё меньше верю в то, что ты сказал мне тогда. Что ты хочешь научиться любить. Тебе это не нужно, Итачи, признай! У тебя долг за любовь, и ты никогда не будешь счастлив сам, — она отвернулась. — Оружие не может быть счастливо.
Итачи тоже встал и подался было к ней, но Хана лишь сильнее вжалась в стену, избегая смотреть на него. Протянутая рука Итачи опустилась. Он шагнул назад.
— До свидания, Хана. Я тебя люблю.
— Лжец, — прошептала Хана опустевшей комнате и осела на пол, давая волю рыданиям.
* * *
Аме встретила шиноби Конохи дождливой серостью. Но и она казалась светом по сравнению с мрачностью Сакуры. И Саске. И вообще половины отряда.
— Эй, Коноха, что за настрой? Помер кто? — подивился Кисаме, встретивший прибывших в холле башни Акацуки.
— Пока нет, но у меня большие надежды, — Анко встала рядом с ним и обменялась с мечником оскалами. — Когда у нас общий сбор?
— Пять минут назад, — сообщил Кисаме и повёл их за собой.
Шагая через базу Акацуки, Сакура не смотрела по сторонам. Перед её глазами всё ещё стояло маленькое личико Сарады, заспанное и растерянное, когда Сакура передавала дочку Хане. Хана сама выглядела разбитой и не иначе как плакала, но все разговоры об этом пресекла простым: «Я позабочусь о твоей дочери, Сакура». Сакура не сомневалась в этом, однако на сердце было тяжело. Притом она понимала, Сарада будет под надёжной опекой с Ханой, родителями и периодически заглядывающим Мадарой, что она, Сакура, нужнее сейчас мужу, которого надо сберечь и вернуть домой целым и невредимым. А сердцу что от доводов — оно их не понимает и продолжает стонать.
Быть может, сработка взбодрит и вернёт в рабочую колею.
