Кладбищенский цветок - [79]

– Ты что себе позволяешь? – Богдан перевёл злой взгляд на Ивушкина, как только дверь закрылась. – Развёл церемонии! Да у меня даже тени сомнений нет, что это он всех девок замочил и бизнесмена ограбил и убил, чтобы скрыть улики.

– У тебя пока нет ни единой зацепки. Продавец толком не подтвердил, что принял серьги у Басаргина. А алиби надо проверять. В ночь убийства «Фольксваген» действительно стоял во дворе дома, где продюсер снимал квартиру, я уточнял.

– Это не факт, он мог попасть в Горячевск разными путями.

Дверь с шумом отворилась.

– Что за шум, а драки нет? – Краснопёров ввалился в кабинет, прямиком направился к графину с водой, налил полный стакан и опустошил в три глотка. – Ну, что, раскололи Басаргина?

– Пока нет, – Ивушкин вернулся за свой стол.

– И не расколите! Его отпускать надо.

– С чего это? – агрессивно отреагировал Зиновьев. – Помурыжим несколько дней, в камеру интересную отправим, сам всё напишет.

– Алиби у него. Я был в его офисе, сотрудники хором утверждают, что третьего февраля снимали клип, закончили около часа ночи. Двенадцатого марта он допоздна сидел в армянском ресторане, этот факт подтверждают официанты. Басаргин напился конкретно, пытался снять девицу, в общем, вёл себя вызывающе. Они запомнили день, потому что двенадцатого, когда была повешена на берёзе Загайнова Елена, праздновал день рождения хозяин ресторана Рустам Хачатрян. В день, когда убили Виолетту алиби косвенное, соседи видели автомобиль «Фольксваген» во дворе.

– Кто-то видел его в ночь убийства продавщицы? – Богдан не сдавался.

– Пока не ясно, алиби нет на время смерти Богословского, – Павел пожал плечами.

– Вот должен сидеть и вспоминать! Нет алиби, значит, он убийца! – Зиновьев уже свыкся с мыслью, что маньяк изолирован от общества, что никак не хотел слышать доводы Краснопёрова.

– Ты что-то забываешь, – Павел зло кинул злой взгляд на коллегу. – Он ничего не должен. Это наша работа найти доказательства вины или не вины! Пока весомых аргументов и улик против продюсера у нас нет. И вообще я думаю, кто-то умело нам его подсовывает в качестве подозреваемого.

– Откуда такие умозаключения? – Ивушкин оторвался от бумаг.

– Эксперты сообщили, что украшения, изъятые из ломбарда подделка, серьги из простого стекла. Такие цацки можно слепить в любой ювелирке.

– У Виолетты Богословской точно был антиквариат? – Богдан криво ухмыльнулся. – Модница носила стекляшки, выдавая за драгоценности!

– Как раз наоборот! Я связался с женой Богословского, она дала телефон ювелира, который периодически чистил серьги и другие украшения Виолетты. Он подтвердил ценность и высокую цену, – Краснопёров снова потянулся к графину, налил воду, залпом выпил и вытер рот тыльной стороной ладони. – Эксперты обнаружили ещё одну странность. Помните, на месте, где к берёзе подвесили вторую жертву, мы обнаружили ключи и мужской волос. Так вот, этот волос принадлежит покойному Богословскому!

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – Зиновьев поднялся и вышел из-за стола. – Из этого следует – первое: бизнесмен знаком с маньяком; второе: он или его подельник, или маньяк намеренно положил волос Богословского на место преступления, чтобы запутать следствие.

– В любом случае мы знаем, что Богословский знаком с убийцей, надо проверять ближнее и дальнее окружение покойного.

– Это не реально! – Ивушкин замотал головой.

– У нас нет другого выхода, – Павел вздохнул. – Богдан, у нас есть ордер на обыск закрытого завода?

– Нет! И не спрашивай причины! Не знаю!

– Ивушкин, ты остаёшься в Управлении, а мы попробуем проникнуть на территорию через вахтёршу Пермякову.

– Я с вами, – Евгений подскочил, демонстрируя готовность.

– Приказы не обсуждаются! В четыре часа ты должен быть на погребении Богословского. Ирина Смирнова опубликовала объявление в средствах массовой информации, что отпевать будут в местной церкви и похоронят на горячевском кладбище. Посмотри, кто придёт, сходи на поминки в ресторан, послушай, что люди станут говорить, уже возле дверей Краснопёров обернулся и поднял указательный палец. – Смотри, много не пей! Пошли, Богдан.

Зинаида Семёновна разложила на газетке нехитрый обед, который принесла из дома – отварную картошку, нарезанные кусочки копчёного сала, луковицу и три кусочка серого хлеба. Она всегда брала именно три, знала, что больше не съест, а выбрасывать нельзя! В сегодняшнее время люди забыли, что хлеб всему голова! Неожиданно дверь проходной отворилась, и на пороге появились знакомые полицейские.

– Добрый день уважаемая Зинаида Семёновна, – Краснопёров радушно раскланялся.

– Здравствуйте, – женщина скомкала газетку со снедью и привстала. – Что же вы не позвонили, я бы сама пришла. Ещё что-то хотите узнать? Я вроде всё рассказала.

– Нам надо попасть на территорию завода, – Богдан выглядел грозно и для пущей убедительности выставил перед собой удостоверение.

Настроение женщины неожиданно изменилось.

– На каком основании? У вас есть ордер? Без документов я вас не пропущу, иначе лишусь работы.

– И какой выход? – Краснопёров не напирал, а словно просил подсказки и вахтёрша клюнула.

– Через проходную не получится, а если пройти направо с тыльной стороны можно перебраться через забор.