Кладбищенский цветок - [62]

– Как так?

– Мадам просила тебя перезвонить через несколько минут, мол, Саша вышла во двор, – Петровский кивнул, вспомнив вчерашний разговор. – Когда ты соединился во второй раз и пригрозил, что приедешь сам, если не услышишь голос девушки, Дороти Фюрзеен включила диктофон именно с этой фразой, после чего диалог прекратился сам собой.

– Получается, что её нет в Прибалтике?

– Пока не получается ничего, а лишь запутывается всё больше и больше. И самое главное – десять дней тому назад Александра вышла замуж в Грибоедовском ЗАГСе города Москвы! Вот такие, брат, пироги с котятами!

Глава 9

Эдуард Семёнович коротко бросил:

– Жди.

Шофёр только кивнул и не сдвинулся с места, не выскочил в холуйском порыве, чтобы открыть дверь машины для хозяина. Так с самого начала распорядился Богословский. Он терпеть не мог барских замашек приятелей своего уровня, которые с важным видом сидели в ожидании, когда водитель выскочит Петрушкой и, с полупоклоном распахнёт дверь, озираясь по сторонам в поисках возможных убийц. Многие нанимали армию мускулистых мужиков, для охраны драгоценного тела. В таких мерах предосторожности бизнесмен не видел никакого толка, если тебя заказали, никакие качки не спасут. Вопрос только в цене, чем значительнее фигура, тем дороже стоимость услуги, а итог всё равно один – холодное тело в морге! Богословский мысленно сплюнул через левое плечо три раза, что-то часто стали посещать мрачные мысли, не к добру. Наверное, повлияла смерть сестры. Хоть и не особенно ладили, но ведь родная кровь. А двери сам в состоянии открыть, не инвалид! Он прихватил объёмную папку и направился к дверям роскошного особняка, где его уже ждали. Ёся Симонович – крупный, полнеющий мужчина, широко, гротескно, словно актёр захолустного драматического театра распахнул руки, встречая гостя.

– Привет, дорогой! Рад видеть тебя! – мужчины обнялись. – Люся спустится через несколько минут, а мы пока выпьем. Ты, надеюсь, не за рулём?

– Водитель ждёт, и выпить можно, – Эдуард бросил папку на стол и потянулся следом за хозяином дома.

Богословский давно дружил с Симоновичами, он уже не помнил когда и при каких обстоятельствах познакомился с этой четой, наверное, на каком-нибудь приёме. Ёся владел крупной угольной компанией в Сибири, носа туда не совал, руководил из своего офиса на Лубянской площади. Когда бизнес потянулся в фешенебельный район Москва-Сити, Симонович не решился сменить координаты. Вообще он считал новомодный район огромной бородавкой на лице уникальной столицы. Бородавка сломала гармонию города и заставила походить на примитивные мегаполисы из стекла и бетона. Олигарх много путешествовал и соглашался с европейскими градостроителями, которые строили подобные сооружения на окраинах, а старый город реставрировали и оставляли в прежнем виде для потомков. Ёся придерживался национальных традиций – чтил шабат, изучал Тору, периодически посещал синагогу и жертвовал немалые средства на помощь верующим иудеям. Жена в пятницу вечером по традиции, накрывала на стол и зажигала две свечи за восемнадцать минут до захода солнца. Ну, какая может быть Сибирь? Какой уважающий себя еврей поедет в суровый климат и безобразную экологию, где даже места для молитвы нет! Детей Симонович определил в комфортные условия – дочь проживала в Америке и собиралась замуж, а сын ещё учился в английском университете. Жена в отсутствии детей скиталась без дела не долго, купил ей прекрасное помещение под галерею, пусть занимается, устраивает светские рауты, выставки картин, встречи с художниками и композиторами. Ёся всегда имел любовниц, предпочтение отдавал молоденьким, непорочным девушкам, с наивным взглядом. Надутые пустышки, гоняющиеся за кошельком толстосума, его не интересовали. Он вообще терпеть не мог содержанок, которые валялись до обеда на кровати, а вторую часть дня скупали магазины и вылизывали своё тело в бьюти салонах. Женщина должна быть интересной не только в постели. Когда чувства притуплялись, он щедро одаривал девицу и начинал охоту за следующей жертвой. Жена всегда знала о романах на стороне, но даже не пыталась что-то предпринять. Зачем ломать твёрдый уклад ревностью? А куда сама? В городскую квартиру? Галереи лишится это точно, ежемесячное содержание иссякнет, а старость тянет за юбку, образуя складки и морщины на некогда красивом лице.

Симонович провёл гостя к бару, предлагая напитки на выбор:

– Виски, вино, шампанское? Несколько дней назад вернулся из Крыма – катался по делам и привёз несколько бутылок коллекционного шампанского «Новый свет». Наконец начали своё производить. Это тебе не «Дом Периньон»! Если дела пойдут такими темпами, наши виноделы заткнут за пояс французов и португальцев.

– Шампанское прибереги для женщин, а мне плесни водки.

– Прими наши соболезнования, – Ёся спохватился, придал лицу трагическое выражение и протянул приятелю бокал с прозрачной жидкостью. – Слышал о трагедии в твоей семье. Давай, не чокаясь.

– Спасибо, – грустно кивнул Эдуард, одним глотком закинул алкоголь, сунул в рот дольку лимона и на несколько секунд замер в ожидании горячего тепла внутри. – О трагедии не слышал разве глухой. Не пойму, зачем Фирш вытащил историю с маньяком в прайм тайм. Хочет взять на себя функции полиции? Но своими действиями он может только навредить следствию.