Клад - [34]
Первый остановился Саша.
— Ффуу! — проговорил он, опуская руки. — Эта отвратительная деревяшка никогда не загорится! Жарко тебе?
— Жарко! — ответил Роман, утирая рукавом пот со лба.
— Ну, так зачем же нам этот дурацкий костер, раз мы и так согрелись? — с этими словами Саша принялся одеваться.
— А ужин как готовить будем?
— Ужин? Было бы что готовить! — ответил Александр. — Насчет еды придется, кажется, отложить попечение!
Степка и Юра вернулись, не найдя ничего. Положение их было до того печально, что Александру стало наконец смешно; он расхохотался, за ним и все остальные. Выбрали укромное местечко под елью, расположились на нем, и поднялся смех и оживленные разговоры. Решили выждать благоприятной погоды; тогда Роман, привязав платье на голову, вплавь должен был добраться до берега, отыскать у рыбаков лодку и вернуться за остальными. Имение Софии Степановны было где-то неподалеку, и они прямо направятся туда к управляющему, возьмут лопаты и все необходимое и примутся за работы. Будущее, таким образом, прояснилось. Юра, в восторге от мысли, что они теперь Робинзоны, катался под елью; только один голодный Кучум не разделял общего веселья и угрюмо смотрел на неизвестно почему, с голода, что ли, по его мнению, сошедших с ума спутников. Наконец он встал и, обнюхивая землю, потихоньку поплелся в лес.
— А ведь Кучумка-то ужинать пошел! — заявил Юра, следивший за ним. Слова эти опять напомнили всем, что поесть было бы куда как хорошо.
Один за другим все разошлись на новые поиски.
Саша вернулся с полными карманами еще никуда не годных орехов, Юра принес десятка два сыроежек; Степка и Роман не показывались. Саша подождал минуть десять, затем аукнул.
— Ау! — отозвался из чащи голос Степки. — Мы здеся! Идите-ка сюда!
Саша и Юра побежали на зов; пробравшись сквозь кусты, они очутились на крохотной полянке; среди нее на коленях стоял Роман, немного далее, на коленях же, ползал Степка. Между ними сидел Кучум и глядел то на одного, то на другого.
Прибежавшие остановились и с минуту, не двигаясь, глядели на них.
— Что, вы ошалели, что ли? — промолвил Саша.
Роман тут только заметил появление братьев.
— Поди-ка сюда, Саша! — взволнованно сказал он. — Взгляни, что я нашел!
Саша увидал среди травы большой, заросший мхом, островерхий камень. Роман тщательно очищал его прутиком. На серой поверхности его виднелся грубо высеченный крест. Саша схватил другую ветку и принялся помогать Роману. Скоро из-под мха показалась стрела, упиравшаяся в круг. Руки у Романа тряслись, дыхание перехватывало. Скоро весь камень был очищен; с другой стороны на нем оказалось тринадцать параллельных черт. Больше ничего не было.
— Клад где-то здесь зарыт! — проговорил Роман. — Это памятка зарывшего. Но где? Что говорят эти знаки?
— Не под камнем ли клад? — сказал Саша. — Надо свернуть его!
Дружными усилиями всех четверых камень сдвинули в сторону; под ним чернела земля. Уцелевшие у Степки и Юры карманные ножи вонзились в нее; Роман и Саша помогали кольями.
Яма достигла уже аршинной глубины, а все ничего не показывалось.
— Здесь и не будет ничего! — заявил Роман, переставая работать. — Этот камень положен только для опознания места, где зарыт клад, а где он зарыт — помечено знаками. Надо разгадать их!
Посыпались всевозможные предположения. Тринадцать черт, по мнению Романа, значили тринадцать шагов; по предположению Саши — тринадцать сажен; Юры — тринадцатое дерево; Степка заявил, что здесь, должно быть, похоронили тринадцать утопленников. Но что обозначал круг и упиравшаяся в него черта, разгадать никто не мог.
— Все перекопать надо! — решительно заявил Александр. — Весь остров изроем!
— А деревья? — возразил Роман. — С ними что сделаем?
Саша прикусил язык.
Стали отсчитывать шаги от камня по разным направлением: тринадцатый шаг, по некоторым, находился под вековыми соснами, по другим — у кустов или на открытых местах.
В трех из них пробовали разрывать на тринадцатом шаге землю, но труды пропали напрасно.
Уже темнело. Вдали глухо грохотал гром. Небо нет-нет и озарялось отдаленными молниями.
Дождь прекратился. Завывавший ветер вдруг упал; воцарилась зловещая тишина. Ночь надвигалась быстро. Роман и его спутники поспешно выбрали густую столетнюю ель и укрылись под шатром ее. Все молчали.
— Роман! — нарушил тишину голос Саши. — Я, кажется, понимаю, что значит этот круг!
Юра и Степка придвинулись в темноте ближе к нему.
— Что? — спросил Роман.
— Круг — это солнце, — указывающая на него линия — направление. Надо 13 шагов отсчитать на восток и рыть там.
— Может быть! — проговорил Роман. — Наверное даже, так! — быстро добавил он спустя немного. — Кажется, именно на восток от камня громадная сосна растет…
А ель над головами их начала переговариваться с черными соседними вершинами. Гул и говор бора усиливались; небо словно треснуло, блеснул яркий синий свет и прокатился оглушительный удар грома. Лес смолк на миг и вдруг заревел в ответ. Точно тысячи гигантов ответили грозным криком на вызов неба.
Ветер перешел в ураган: молнии за молниями рассекали небо, и мгновенный свет их позволял различить сотни махавших и метавшихся в воздухе ветвей и сучьев. Ель скрипела и раскачивалась до корня. Вдруг перед самыми глазами путешественников блеснула ослепительная молния; в ту же секунду грянул такой залп, что Александр упал на колени: оглушенный Роман схватился за голову и метнулся на полянку.
В книгу вошли избранные фантастические и мистические рассказы выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). Включены рассказы из сборников «Мистические вечера (Записки общества любителей осенней непогоды)», «То, чего мы не знаем…» и «У камелька». В приложениях — очерк «Власть имен», рецензия Б. С. Оречкина и статья видного критика П. М. Пильского, написанная к 40-летнему юбилею литературной деятельности С.
Выдающийся библиофил и библиограф, занимательный рассказчик и одаренный прозаик, журналист и путешественник, археолог и коллекционер — все эти определения равно применимы к Сергею Рудольфовичу Минцлову (1870–1933) и каждое из них отражает лишь часть его многогранной, деятельной натуры.Книга Минцлова «Петербург в 1903–1910 годах» — ценнейший исторический источник, рисующий широкую панораму жизни столицы в один из наиболее драматических ее периодов, который стал всего лишь предвестием будущих потрясений…Празднование 200-летия Петербурга и губительное наводнение 1903 года, расстрелы «Кровавого воскресенья» и демонстрации Первой русской революции, грабежи и политические баталии — все это проходит перед читателем в дневниках Минцлова, все это видит он глазами пристрастного и увлекающегося, но никогда не теряющего здравомыслия и чувства юмора свидетеля.
C. Минцлов. Приключения студентов: Исторический авантюрный роман. Том I. – Б.м.: Salamandra P.V.V., 2016. – 144 c. – (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. CLXIV).В серии «Polaris» продолжается издание произведений выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). В новом выпуске серии — исторический авантюрный роман «Приключения студентов».
Замечательные очерки одного из самых известных книголюбов и библиофилов России, писателя, полная картина жизни российской «глубинки», жизни российской провинции до революции. «Между тем, Россия была полна оазисов, где в тиши и в глуши таились такие сокровища, каких весьма редко можно встретить на (книжном) рынке» (от автора).Описание прекрасных библиотек, сокровищ, которыми обладали русские помещики и которые, в большинстве своем, погибли во время революции.
Большой старый дом в Рязани, принадлежавший старой помещице и отданный ею под постой гусарам, получил в народе название «Гусарский монастырь». Вернувшийся из Петербурга Владимир Пентауров строит здесь театр, а скучающие гусары ждут чего-нибудь… Во время спектакля — они, конечно же, в первых рядах.Великолепный любовно-авантюрный роман писателя С. Минцлова — один из лучших в этом жанре.Перед настоящим гусаром не устоит ни светская дама, ни лютый враг. А благородные рыцари золотого века русского дворянства не прощают подлость и измену.
Загадочная надпись, найденная на скале, заставляет трех эксцентричных ученых отправиться в далекую Сибирь на поиски следов «царя царей» и, возможно, древнейшей цивилизации Земли.Данный выпуск серии «Polaris» представляет читателю фантастическую повесть одаренного прозаика и журналиста, путешественника и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933).
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.