Китайский массаж - [48]

В баре чуть поодаль слева в углу сидел очень высокий старшеклассник, центральный нападающий баскетбольной команды четырнадцатой школы, а к его груди прижималась яркая миниатюрная девица. Этого Ша Фумин не мог знать. Ещё четыре дня назад это место на груди центрального нападающего принадлежало Сян Тяньцзун, но теперь оно было захвачено какой-то бесстыдницей. Сердце Сян Тяньцзун обливалось кровью, она не могла просто так проиграть, надо было что-то придумывать. И пока она «что-то придумывала», ей подвернулся Ша Фумин, и Сян Тяньцзун, долго не думая, схватила его за руку. Ей обязательно нужно было появиться перед центральным нападающим в компании какого-нибудь парня.

Пока Сян Тяньцзун «слушала» Ша Фумина, она ни на секунду не сводила глаз с левого угла, постоянно наблюдая за парочкой «бесстыдников». Центральный нападающий тем временем глядел в окно, а глаза Сян Тяньцзун смотрели с вызовом, как и глаза яркой «малявки». Вызов был довольно забавный, девушки отнюдь не метали взорами громы и молнии, напротив, излучали счастье и нежность. Это было соревнование, их личная олимпиада. Они мерялись, чей взгляд более нежный, легкомысленный, кокетливый, одним словом, соревновались, кто из них веселее и счастливее. Победила «малявка», у которой взгляд вышел более очаровательным, а поза более соблазнительной, а от неё самой веяло «туманами над холодной водой».[29] Как могла Сян Тяньцзун проиграть ей? Сян Тяньцзун перестала смотреть на эту кокетку, перевела взгляд и уставилась на Ша Фумина. Взгляд её всё более подёргивался поволокой, практически до стадии помешательства. Она испытывала полное, не знающее преград, удовлетворение. А ну-ка попробуй изобразить такое, мала ещё! Съела? А глаза у тебя так и сверкают из-за контактных линз! Что, думаешь, я не в курсе?

Ша Фумин не видел, но это не значило, что он не осознавал, что чувствуют другие люди. Он очень даже осознавал. Вот только кое-чего он всё-таки не знал, а именно тайну левого угла. Счастье же пришло, застигло врасплох!

— Хорошо прогуливать уроки?

— Хорошо.

— Тебе весело?

Ша Фумин пошевелил губами, сразу даже не найдя подходящих слов. Шестнадцатилетнему подростку трудно было описать свои переживания. В мозгу Ша Фумина всё смешалось, но не окончательно затуманилось. Он всё так же помнил танские стихи и процитировал одну строку:

— О чувствах этих не раз придётся мне вспоминать![30]

Он тяжело вздохнул, и остался чрезвычайно доволен своим ответом.

Сян Тяньцзун прижалась к его груди со словами:

— Я хотела бы так сидеть. Всю жизнь.

Ша Фумин сунул в рот кубик льда. Во рту всё плавилось, а кубик льда пылал.

Ша Фумин так и не узнал, откуда пришла его любовь и куда она потом делась. Эта любовь в баре продлилась не «всю жизнь», нет, его жалкая «коротенькая любовь» продлилась лишь два с лишним часа. А потом исчезла. Совсем исчезла. Два с лишним часа — краткий миг. Два с лишним часа — целая вечность. Почему можно назвать два с лишним часа «вечностью», Ша Фумин впоследствии испытал на себе. Любовь исчезла без следа — о ней пришлось лишь «не раз вспоминать», как в том стихотворении. Ша Фумину остались только воспоминания и сны. Во снах Ша Фумина присутствовали всегда две вещи — рука и лёд. Во снах она обвивалась, ласкала, говорила сладкие слова кристально чистым голоском, а потом внезапно превращалась в лёд. Лёд — штука упрямая, какая бы ни была во сне температура, лёд оставался льдом, он дрейфовал в воспоминаниях Ша Фумина и за все эти годы так и не растаял. Ша Фумина всегда тревожило то, что льдины имели форму руки со сросшимися пальцами. Как Ша Фумин не пытался, но не мог ухватиться. По поверхности воды плавали руки, холодные, твёрдые, гигантские.

«Коротенькая любовь», длившаяся два с лишним часа, оказала на Ша Фумина колоссальное влияние. Его страстно влекли глаза — нормальные зрячие глаза. Насчёт второй половины и супруги у Ша Фумина сформировалось жёсткое требование — обязательно надо жениться на зрячей. Только зрячая поможет ему стать частью общества, частью того самого «мэйнстрима».

В итоге Ша Фумин всё откладывал с женитьбой. «Зрение» и «мэйнстрим» — два ключевых слова, загородивших Ша Фумина. Они стали не просто требованием к потенциальной невесте, а прямо-таки верой. Люди всегда так: обретая в один прекрасный день веру, решительно и энергично начинают тратить время впустую.

Обычно слепые надеются найти себе партнёра со зрением лучше, чем у них самих. Это продиктовано реальной необходимостью, но с примесью тщеславия, особенно у женской половины. Им нужно обойти друг дружку. Если тебе удастся однажды найти нормального зрячего парня, то тебя ждёт слава и дополнительные поздравления.

Ша Фумином двигало не тщеславие, он просто придерживался своей веры. Если не найдётся зрячей девушки, то лучше уж он никогда не влюбится и не женится. Но перед лицом «красоты» его вера пошатнулась. Вера вообще такая фальшивая штука — иногда она может развалиться от одного движения души.

Но одними движениями души дело не ограничилось. За ними последовали и соответствующие действия. Улучив свободную минутку после обеда, Ша Фумин явился к входу комнаты отдыха, постучал в дверь и позвал: