Китайский Берия Кан Шэн - [184]

«Когда Пуфан разбился, — вспоминала его сестра, — то у него оказался перелом одиннадцатого и двенадцатого грудных позвонков и первого поясничного позвонка; хотя нижними конечностями он не владел, но от области живота и выше у него по-прежнему сохранилась чувствительность. Как известно любому медику, при таких обстоятельствах необходимо было немедленно делать операцию; надо было очистить раны и снизить давление, в противном случае при кровотечении в позвонках кровоток мог устремиться в противоположном направлении, то есть вверх, а когда кровь сгустилась бы, мог бы усугубиться паралич. Если бы в то время было проявлено хотя бы немного человеколюбия, если бы оказалось возможным своевременно сделать операцию Пуфан не стал бы инвалидом. Но в то время, в той политической атмосфере Пуфана считали „отродьем“, которое „поставило себя вне общества, само отреклось от народа, само себя отделило от народа“. То, что в этих условиях его не оставили просто подыхать, а поместили в больницу (в конце концов его поместили в Третью Пекинскую городскую больницу, персонал которой принадлежал к группировке Не Юаньцзы. — В.У.), уже рассматривалось как проявление „великодушия“ и тут уж ни о каком лечении не могло быть и речи. Именно поэтому область паралича у Пуфана день ото дня распространялась все выше, и если в самом начале ее граница была на уровне одиннадцатого грудного позвонка, то потом она поднялась до уровня седьмого позвонка. Иными словами, он потерял чувствительность везде, во всем теле ниже груди; он не мог справлять ни большую, ни малую нужду; это был паралич, распространившийся на высокие области, состояние, при котором уже не было возможности вылечится»[499].

18 июня 1968 г. во время заседания, на котором заслушивались отчеты о расследовании «преступлений» Дэн Сяопина, Цзян Цин заявила: «Вы обязаны самым серьезным образом проанализировать материалы, касающиеся Дэн Сяопина. Весьма вероятно, что он предатель. Я постоянно анализирую материалы, которые касаются Дэн Сяопина. Я вместе с вами веду против него борьбу. Необходимо ухватиться одновременно и за вопросы, которые имеют отношение к настоящему, и за вопросы, которые имеют отношение к его биографии, к истории»[500]. После этого заседания Кан Шэн вызвал к себе руководителя «Группы по особому делу Дэн Сяопина» и передал ему десять огромных папок, которые были составлены цзаофаневской «Группой по критике Дэн Сяопина» и которые до той поры хранились у него лично. Кроме того, он предал эту «группу» «показания», или «признания о преступлениях», выбитые у старых товарищей, которые в свое время служили в 7-м корпусе Красной армии, а также соответствующие фотографии.

Следует сказать, что градация наказаний в период «культурной революции» была разной. Те, которых признавали совершившими ошибки в «линии», применительно к «линии» партии, либо Мао Цзэдуна, или те, кого признавали «идущими по капиталистическому пути» и кого после этого «свергали», могли быть «реабилитированы» после пересмотра их дела. А вот те, кто обвинялся в национальном предательстве, в шпионаже, те, к кому имелись «вопросы» об их прошлом (за примерами далеко ходить не надо: Гао Ган, Жао Шуши, Пэн Дэхуай, Лю Шаоци), уже при жизни не подлежали «реабилитации», и они до смерти находились в изгнании.

За полтора летних месяца «Группа по особому делу Дэн Сяопина» после нескольких переделок составила «сводный доклад» о «преступных деяниях» Дэн Сяопина. 25 июля 1968 г. члены «группы» собрались в Восточном зале Дома ВСНП для специального доклада Кан Шэну и людям Линь Бяо: Хуан Юншэну, У Фасяню, Е Цюнь, Ли Цзопэну. Прослушав доклад, Кан Шэн заявил, что теперь, как видно, материалов собрано немало, и весь вопрос в том, как их использовать, какое применение им найти, одновременно он отметил, что историческая часть деяний Дэна выглядит при этом слабее. У Фасянь сказал, что существуют вопросы относительно того, как именно Дэн Сяопин вступил в партию; ведь все те, кто его рекомендовал, уже мертвы, и теперь сопоставить показания свидетелей невозможно[501]. После полученных указаний Кан Шэна «группа» еще около суток дорабатывала материалы, и наконец, был подготовлен окончательный вариант «сводного доклада», называвшийся: «Главные преступления Дэн Сяопина — второго самого крупного в партии лица, стоящего у власти и идущего по капиталистическому пути». Доклад состоял из семи разделов общим объемом более чем в 15 тыс. иероглифов. Данный доклад затем был представлен во «вторую канцелярию». Вскоре на этом докладе поставили свои кружочки в знак того, что они с ним ознакомились, Кан Шэн, Хуан Юншэн, Е Цюнь, Ли Цзопэн. Кан Шэн наложил на документ следующую резолюцию: «Как можно скорее направить на просмотр Председателю, заместителю Председателя Линь Бяо и товарищам из ЦК КПК, ГКР ЦК КПК. Отпечатать 52 экземпляра»[502]. Спустя два дня из канцелярии Кан Шэна несколько раз звонили в «Группу по особому делу Дэн Сяопина» и говорили, что достопочтенный Кан Шэн весьма доволен этим сводным докладом.

Материалы по всем «особым делам» спешили закончить до осени 1968 г., так как по решению Мао Цзэдуна планировалось провести 12-й пленум ЦК КПК 8-го созыва, на который и представить подготовленные материалы.