Китайские традиции и обычаи - [17]

(«небесные стволы и земные ветви»). В небесном зодиакальном цикле «небесные стволы» (тяньгань) есть десять знаков: цзя (甲), и (乙), бин (丙), дин (丁), у (戊), цзи (己), гэн (庚), синь (辛), жэнь (壬), гуй (癸). В земном зодиакальном цикле «земные ветви» (дичжи) – двенадцать знаков: цзы (子), чоу (丑), инь (寅), мао (卯), чэнь (辰), сы (巳), у (午), вэй (未), шэнь (申), ю (酉), сюй (戍), хай (亥). Знаки небесного и земного циклов поочередно сочетаются друг с другом, создавая таким образом шестьдесят разных комбинаций, используемых для ведения календаря. День Шансы (上巳) – это первый день в третьем месяце, для обозначения которого используется знак сы (巳). Поэтому этот день и называют Шансы («верхний сы») или Юаньсы («первый сы»), В те времена для праздника Шансыцзе еще не существовало определенной даты: как правило, праздник приходился на первые числа третьего месяца. Он стал известен уже в период Весен и Осеней.

В древности многие традиции были связаны с этим праздником. Изначально это был шаманский праздник, и главным было поклонение Гао-мэй[39] (или Цзяо-мэй). В этот день люди, поклоняясь Гао-мэй, просили ниспослания потомства и избавления от несчастий, поэтому праздник Шансыцзе также можно называть праздником мольбы о семье и о детях. На берегах Янцзы и Хуайхэ и в районе Цзяннань третье число третьего месяца стали называть Праздником духов.

По легенде, вечером появилось множество духов, и все люди прятались в своих домах, используя хлопушки в каждой комнате, чтобы отпугнуть нечисть.

На праздник Шансыцзе были распространены три традиционных развлечения: пускать по воде вареные яйца, финики и чашу с вином. К кому подплывало яйцо, тот его и съедал. Эта традиция – самая старинная, финики и чашу с вином стали пускать уже позже. Образованные, утонченные люди особенно любили пускать по воде чаши с вином. Ван Сичжи[40] ярко описал эту традицию в «Ланьтин цзи сю»[41].

Позднее третьего числа третьего месяца, кроме поклонений богам, стали также устраивать игры на берегу рек. Парни и девушки ходили на свидания, сажали ивовые деревья, любовались цветами. В этот день молодежь выезжала за город на прогулки и пикники, и поэтому праздник часто называют китайским Днем влюбленных или Праздником девушек. В древних стихотворениях часто встречаются его описания. Например, в эпоху Тан гений поэзии Ду Фо писал: «Третьего числа третьего месяца обновляется погода, а на берега [рек] у Чанъа-ня выходит множество красавиц». А Оуян Сю[42] писал такие стихи: «В ясный день Шансы и в день Цинмин на озере Сиху царит веселье. Чья это повозка рвется вперед? Колесница в золотых цветах, с красными колесами несется сквозь ивовую рощу. Путники рука об руку возвращаются домой; и пьяные, и трезвые – все шумно окликают друг друга. Дорога вьется по насыпи до самой городской стены, и всюду распускаются цветы».

Цинмин и Ханьши

Цинмин («День чистоты и ясности») – традиционный китайский праздник. За день до Цинмина отмечают праздник Ханьши («День холодной пищи»), Ханьши назван так потому, что в этот день запрещалось разводить огонь и готовить на нем еду: разрешалось есть только холодные блюда. Есть трогательная история о происхождении этих праздников.

В период Весен и Осеней и Сражающихся царств у правителя княжества Цинь[43] Сяо-гуна[44] была одна злобная наложница по имени Лицзи. Ей очень хотелось, чтобы ее сын по имени Сици стал следующим князем, и для этого Лицзи придумала коварный план. Она решила, что прежде всего нужно создать неприятности для наследника Сяо-гуна – Шэньшэна. Надо сказать, что интрига Лицзи удалась: Шэньшэн был вынужден покончить с собой. Но наложница не унималась и оклеветала другого сына Сяо-гуна – Чун-эра: сказала, что юноша участвовал в заговоре против правителя. Чун-эру пришлось спасаться бегством от гнева отца вместе со своими слугами.

После долгих тяжелых дней скитаний большинство слуг покинули Чун-эра. С ним остались лишь несколько непоколебимо преданных, всегда сопровождавших его человек, среди которых был слуга по имени Цзе Цзытуй. Однажды, когда беглецы не смогли найти себе пищу, Чун-эр упал в обморок от голода. Чтобы спасти господина, Цзе Цзытуй отрезал от своей ноги кусок мяса, запек его и дал съесть растроганному до слез Чун-эру.

Прошло десять лет. Чун-эр вернулся в свое княжество и стал его правителем – одним из пяти известных князей периода Весен и Осеней и Сражающихся царств. Он получил имя Вэнь-гун[45]. Правитель щедро вознаградил всех слуг, которые скитались с ним, но почему-то забыл о верном Цзе Цзытуе. Безразличный к богатству и славе, Цзе Цзытуй не обиделся на князя, собрал пожитки и вернулся к матери, в родные места.

Прошло некоторое время, и люди, возмущенные проявленной к Цзе Цзытую несправедливостью, написали Вэнь-гу-ну об этом. Вэнь-гун вспомнил прошлое, и ему стало ужасно стыдно. Он отправил людей за Цзе Цзытуем, но тот вежливо отказался вернуться. Тогда Вэнь-гун лично отправился к Цзе Цзытую, но, добравшись до его дома, встретил лишь крепко запертую дверь. Оказалось, что Цзе Цзытуй не захотел видеть князя и уже скрылся на горе Мянь вместе с матерью. Вэнь-гун отдал приказ обыскать всю гору, но Цзе Цзытуя так и не нашли. Тогда кто-то предложил князю поджечь гору с трех сторон: ведь Цзе Цзытуй наверняка выйдете четвертой стороны, где нет огня. Вэнь-гун, недолго думая, согласился.