Китайские дети - маленькие солдатики - [13]
Кэрол сказала, что придет через несколько часов, и вскоре объявилась у меня на пороге с еще одной агент-шей и тремя улыбчивыми кандидатками-аи. На Кэрол был черный плащ из лакированной кожи и блестящие черные туфли – наряд, сообщавший мне, что, если я наймуаиу Кэрол, мне хватит времени наряжаться, как она.
Китаянки прошли в гостиную и расселись вокруг обеденного стола. Я устроилась в кресле. Пять пар глаз цвета черного чая воззрились на меня.
– Можете начинать собеседования, – сказала Кэрол.
Я оглядела роту чужаков, занявших места, где мы обычно завтракаем.
– Сейчас? Здесь? – спросила я.
– Давайте-давайте. Спросите, как их зовут и какой у них опыт, – подсказала Кэрол.
Я начала с женщины слева.
Тан-аи гордилась тем, что за восемь лет своей жизни в Шанхае отработала всего у трех семей – такая вот она преданная, – а еще она была миловидна и с приятными манерами. Поглядела сверху вниз на Рэйни, увлеченно катавшего паровозики, и улыбнулась.
Ву-аи происходила из провинции Аньхуэй, на границе с Шанхаем. Она уверенно объявила, что вода из-под крана – не для питья и что у себя на родине она была поваром. Я вообразила, какие блюда она могла бы приготовить.
Ху-аи было сорок четыре, она из провинции Фуцзянь, у океана. Мне говорили, что в Фуцзяне самый чистый воздух на весь Китай, но Ху-аи выглядела так, будто жила в дымоходе. Скорее всего она только что завершила пыльный многодневный путь из глубинки.
Все кандидатки рвались работать. Каждая описала свой опыт, но я растерялась.
– Которая вам нравится? – спросила Кэрол, словно мы обсуждали покупку хомячка в зоомагазине.Аиждали – и потенциальная победительница, и проигравшие, вместе, у меня в доме. Подумалось, что создавшееся положение безупречно отражает ситуацию с китайской рабочей силой: население огромно. Люди – бросовая штука. Не подходит кто-то – замена всегда найдется. Этот факт китайской жизни и прежде незачем было приукрашивать, и я встревожилась: мой выбор в конечном счете поможет поддержать чьего-то ребенка.
– Как мне выбрать? – спросила я наконец.
– Я бы пригласила каждуюаик себе домой на один день, – сказала Кэрол. – Понаблюдайте, как они моют стены. Кладут ли реактивы в воду или просто проходят поверхность влажной тряпкой? Как утюжат? Опрятно ли режут овощи? И обязательно обратите внимание, как они делают ребенку массаж.
– Ребенку массаж?
– Да, – сказала Кэрол. – Французы считают, что это очень важно.
– Ну, уж если кому и массировать ребенка, – заявила я, – так только мне.
Кэрол кивнула.
– Давайте вы попробуете каждую, по одному дню.
С которой начнете? Выберите одну. – Она описала круг подбородком.
Это уже перебор.
– Можно они подождут снаружи? – спросила я.
Кэрол выпроводила женщин за порог и вернулась к столу, готовая к деловым переговорам.
– Первая вам достанется за две тысячи жэньминьби[5]в месяц, – сказала она. Это примерно триста долларов, и для 2010 года это была хорошая зарплата. – Второй нужно будет платить две с половиной тысячи, а третья хочет две тысячи триста. Мой сбор – сорок процентов от суммы зарплаты за месяц.
Назавтра Тан-аи явилась к восьми утра, готовая к работе. Она устроилась рядом с Рэйни, сидевшим за обеденным столом и поглощавшим овсяную кашу.
– Здравствуй, малыш, – сказала Тан-аи. Малыш не отозвался.
– Его зовут Рэйни, – представила я его.
– Рэйни, что ты ешь? – спросила Тан, глядя на него пристально. Рэйни по-прежнему не отвечал, и это уже явно было чересчур. Тан вознамерилась заставить его отозваться, и потому она резко выдернула у него ложку и попыталась засунуть ее ему в рот. Рэйни слез со стула и ринулся ко мне.
Тан последовала за ним – с ложкой в вытянутой руке.
– Малыш, вернись сейчас же и доешь кашу, – сказала она.
– Можете звать его Рэйни, – сказала я, а ребенок повис у меня на руке.
– Рэйни, иди сюда, – произнесла Тан-аи. Но Рэйни не подчинился. –Бу тинхуа, – сказала она, откладывая ложку.Не слушается. Тинхуа – слушай и подчиняйся, этот приказ выдала учительница Чэнь в первый же учебный день Рэйни. В тот день Рэйни проверку на тинхуа не прошел – в этот тоже.
Тан-аи направилась к входной двери и принялась обуваться. Я проследовала за ней в полном изумлении.
– Простите, вы уходите? – спросила я.
– Я слыхала, что заморские детибу тинхуа. – И с этими словами закрыла за собой дверь.Аи, может, и предпочитают американских нанимателей, но американский паспорт – не козырь против непослушного ребенка.
Ву-аи пришла на свои испытания на следующий день. Она объявила, что ее муж – рабочий-строитель в другом городе, а ее заработок должен был покрывать расходы на обучение их сына.
Все шло вроде бы неплохо – до тихого часа: Рэйни вскакивал на постели, словно чертик из табакерки, ныл и плакал. Ву подошла к его кроватке, вытолкнула Рэйни из равновесия, чтобы он упал, и уложила его.
