Китайская грамота покойного дедушки - [18]

Ослик ИА схватил почтенного дагэ за шкирку и чувствительно встряхнул.

– Говори, куда твоя земноводная госпожа дела Алексеевых?

– Я-я-я не знаю, – Пи Ец ритмично застучал зубами. – Я думаю, великая небожительница рассердилась на дерзкого и отправила его в мое время. И уважаемую сестру тоже, потому что она коснулась господина рукой.

– Так верни их немедленно! Колдун ты или где? – и Ваня еще раз тряхнул китайца, напрочь забыв о своих пацифистских убеждениях.

– Я не смогу, – заныл почтенный. – Это под силу только Божественной Черепахе!

– Тогда отправь нас всех туда, – рявкнул Ослик, на глазах трансформируясь в тигра.

Поняв, что близка его смерть – лютая и неминучая, – Пи Ец принялся водить по воздуху руками, что-то бормоча и жмуря глаза.

– Эй-эй, погодите, – вмешался Карпов. – Вань, ты хочешь в прошлое, нашу подружку спасать – так и флаг тебе в руки. А я совсем… Твою ж прародительницу через экскаватор саперной лопаткой в неизвестную дыру…

Последнее замечание было вызвано тем, что Серега, Ослик ИА, Пи Ец и впавший в полный транс от увиденного Баринов внезапно очутились посреди жилища почтенного дагэ.

Ослик, выпустив из рук китайца (тот жестко приземлился на зад и завыл, потирая ушибленную часть тела), бросился обнимать Маргошу – к счастью, целую и невредимую. Что касается Саши Алексеева, то за него вообще-то никто и не беспокоился. Отважный майор уже успел вооружиться копьем и легким мечом, напялить на голову рогатый шлем и сейчас как раз рылся в сундуке, пытаясь найти кольчугу по размеру. К сожалению, мирный колдун и маг располагал только богатым набором разноцветных халатов, непригодных в качестве доспехов.

– Почтенный, – командирским голосом рявкнул Саня, – у тебя никакого панциря или, на крайняк, кожанки защитной не найдется?

– Панцирь, панцирь… – завыл Пи Ец. – Нам нужно вернуть панцирь! Небесная Черепаха разгневалась, и нам теперь не вернуться в ваш мир без ее помощи. И ничтожному мне больше не суждено увидеть желтоволосую жрицу любви, и придется снова получать тумаки…

Осознав всю безнадежность ситуации, почтенный дагэ внезапно впал в не свойственный ему энтузиазм и бросился на майора Алексеева, не обращая внимания на предупредительные возгласы Маргоши. Остановиться Пи Еца заставило только недвусмысленно упертое в пузо копье.

– Значит, так, – произнес Саша, для большей убедительности помахивая перед носом китайца мечом. – Признаю, что был неправ и непочтительно отнесся к твоей земноводной подруге. Поэтому, давай, призывай ее сюда. Так и быть, извинюсь. А то у меня там убийство нераскрытое, некогда мне здесь прохлаждаться.

Глава 9

Ароматические палочки догорели почти до конца, сладкие рисовые колобки закончились, а бедный Пи Ец все торчал, воздвигнувши зад, перед алтарем и пытался призвать Священную Черепаху.

Маргоша, Баринов, Ванечка, Серега и даже притихший Саня рядком сидели на диване и ждали, чем закончится изрядно затянувшийся сеанс магии и чародейства.

– И пришел к нам полный пиец, – прокомментировал изрядно соскучившийся Карпов. – Похоже, застряли мы надолго.

– Не хотелось бы, – пробурчал майор. – Кстати, господин Баринов, позвольте вас допросить. Пока неформально. Раз уж сидим и дурака валяем.

Непривычный к подобным оборотам речи Михаил дернулся, но все же согласно кивнул.

– Извольте, сударь.

– А расскажите мне, любезный, откуда вообще у вас этот панцирь взялся? И прочая китаистика. Что-то не припоминаю я, чтобы в славной стране Канаде так уж популярно было восточное искусство.

– Уважаемый господин полицейский, так не наше это добро. Почитай, что по наследству доставшееся. Мы с Макарушкой, да будет земля ему пухом, сироты бесприютные. Родичи наши – батюшка и матушка – в машинной аварии скончались, когда мы еще несмышленышами были. Так нас добрый Иван сын Петров на ноги поднимал, наукам обучал да взращивал, аки пшеничку свежую. Так вот батюшка приемный великий был охотник до китайских безделушек. Ажно ресторацию в нашем российском поселении открыл. Мы-то с Макарушкой не шибко все эти изыски чужеземные жаловали, а вот иной народ очень радовался, – в очередной раз упомянув безвременно скончавшегося брата, Михаил пустил почти убедительную скупую слезу.

– И что потом? – полюбопытствовала Маргоша. – Ваш воспитатель скончался, а вы – два жадюги – из-за наследства его передрались?

– Нет, нет, дорогая сударыня, благодетель наш, хоть и скорбен телесами, но еще жив и здрав разумом. Так желательно Ивану свет Петровичу было, чтобы мы, как молодые да сильные, во Расеюшку возвернулись да все ценности в музеумы и передали. Заранее их подготовимши да перевод сделамши для панциря бесценного. А мы-то, мы-то… Эх, бес злокозненный попутал…

– Ну я, блин, сейчас разрыдаюсь, – пробурчал бесчувственный майор и переключился на новый объект. – Эй, почтенный дагэ! Где там твоя небожительница? Или ей панцирь в обратку не нужен, вот она и не торопится пред мои светлы очи явиться?

– Ай, ай, – запричитал Пи Ец. – Разве мало тебе, глупый воин, случившихся несчастий? Хочешь, чтобы великая Черепаха еще сильнее тебя покарала?

– Куда уж сильнее! – проворчал Алексеев. – Ой, черт!