ГЛАВА ПЕРВАЯ. Слишком много проблем
Проблемы начались с того, что я, выезжая с парковки гипермаркета, задела чей-то криво стоявший «лексус». Или раньше, когда я начала встречаться с Игорем? А может, когда устроилась работать психологом в обычную школу? Неважно. В этот день все ожидавшие меня неприятности решили проявиться разом. В течение нескольких часов проблемы стремительно наслаивались друг на друга, образуя гигантский торт «Наполеон» из бытовых сложностей. И с каждой ситуацией надо было разбираться как можно скорее.
Начало неприятностей меня не смутило. Я собиралась дождаться хозяина авто и решить вопрос миром. Ничего особо страшного не случилось, у «лексуса» лишь немного помялся номер. Я сидела в машине в ожидании владельца дорогой иномарки, когда мне позвонила директор школы и приказным тоном объявила, что я должна срочно прибыть к ней и дать какие-то объяснения.
— А что случилось? — я с тоской посмотрела на мятый номер чужой машины.
Жаль, что её хозяин не из тех, кто оставляет, на всякий случай, под стеклом номер телефона.
— Это долгий разговор, — от голоса директрисы веяло всеми ветрами Арктики. — По телефону такие вопросы не решают. Дело очень серьёзное, Олеся Андреевна, вы можете лишиться работы.
Ждать хозяина «лексуса» я при таком раскладе, разумеется, не стала. Неизвестно, когда он появится на парковке, не факт, что человек вообще сейчас в магазине, а не ушёл по своим делам. Я быстро нацарапала на листике из своего ежедневника извинения и телефон. Записка осталась под «дворником» машины, а я умчалась выяснять, что такое экстраординарное произошло на работе.
По дороге я терялась в догадках. Ни одной правдоподобной причины для увольнения в голову не приходило — разве что какая-то досадная ошибка, недоразумение, которое нужно будет прояснить. Из школы я вышла часа полтора назад, всё было в порядке. Конфликтов с детьми не возникало, с их родителями разговоры шли в самом доброжелательном тоне. С коллегами у меня чисто рабочие отношения, с большинством учителей я почти не пересекаюсь, только здороваюсь в коридорах. В прогулах меня обвинить нельзя: на работу хожу по расписанию, даже больничный ни разу не брала. Платных консультаций я на работе никому не предлагала. Значит, дело не в конфликтах, не в прогулах, не в вымогательстве. Тогда из-за чего ещё мне так уверенно заявляют о возможном увольнении?
Директриса с видом коршуна поджидала меня за своим столом. Наверное, именно так хищная птица высматривает добычу и прикидывает, как поскорее расправиться с жертвой. Чуть прищуренные глаза, напряжённо вытянутая шея, и взгляд такой, словно начальство собирается меня загипнотизировать.
— Что это такое? — дама ткнула пальцем в исписанную от руки бумагу на своём столе так, будто хотела продырявить её вместе со столешницей.
— Не знаю, — спокойно ответила я. А что на это ещё можно было сказать?
Лицо директрисы пошло пятнами — под цвет мешковатого бордового костюма, брови придвинулись поближе к переносице.
— Ознакомьтесь! — работодатель почти швырнула мне немного мятую бумагу.
Да что ж она так разнервничалась? Я пробежала глазами по диагонали исписанного неровным размашистым почерком листка. Занятный документ! Не думала, что в наше время кто-то ещё может писать такие вещи. Я сморгнула и теперь уже внимательно прочла текст под словом «докладная».
«Уведомляю Вас, что О. А. Крушинова, работающая в Вашей школе психологом, ведёт аморальный образ жизни. О. А. Крушинова соблазняет чужих мужьёв…»
Я хмыкнула. Как я и думала, произошло недоразумение: меня с кем-то перепутали. Ничьих «мужьёв» я не соблазняла. Мужей, впрочем, тоже. Но в целом текст составлен грамотно, уведомительница действовала не под влиянием порыва и примерно представляла, что и как следует писать в официальной бумаге. На месте любого руководителя я выкинула бы эту «докладную» в корзину для мусора и тут же забыла о ней. Может быть, поэтому я никогда не работала на начальственных должностях.
— Вы считаете это смешным? — резко спросила директриса. — Просто возмутительно, что у меня на столе оказывается такое, — она сделала широкий жест в сторону бумаги. — Ваше поведение может спровоцировать скандал, подорвать репутацию школы!
— Что это такое? — спросила я.
Рука всё ещё машинально сжимала докладную, подписанную незнакомой фамилией. Я прикусила губу, чтобы сдержать неуместную улыбку. Забавляла и дурацкая бумага, и реакция начальства на написанный кем-то бред.
— Это сигнал на место работы, — директриса тяжело поднялась и принялась ходить по кабинету. — Полтора часа назад сюда явились несколько женщин. Они устроили страшный скандал, кричали, грубо выражались и требовали встречи с вами. Сказали, что вы слишком близко общаетесь с мужем одной из них.
Ситуация с нелепыми обвинениями начинала меня раздражать. Даже если бы у меня был женатый любовник — это совершенно не касается моей работы.
— Я встречаюсь только с одним мужчиной, — сухо вступила я в паузе. — И это моё дело, я не обязана отчитываться в своей личной жизни.
— Это уже не личная, а публичная жизнь! — с пафосом заявила дама. — Вы позорите наше учебное заведение! Что скажут родители учеников, если узнают о вашей связи? А если о ваших похождениях услышат дети?!
