Китай управляемый - [109]

«Изначальное – это покой деятельного начала. Пребывает само по себе внутри и не проявляется вовне. Проникновение – это действие творческого начала. Можно зреть Небесное сердце, ибо оно уже проявилось. ..

Видеть всех девятерых драконов и называть их безголовыми – значит проводить различие между покоем и движением. Голова – это изначальное. Отсюда ясно, что время относится к «проникновению», а не к «изначальному»...»[140] .

Суждение Ху Сюня подтверждает высказанный выше тезис о том, что время или, точнее, временность события предполагает и даже каким-то образом включает в себя вневременной покой, ежемгновенно переходящий в конкретные качества существования во времени. Ситуация уже знакомая нам по рассмотренной в предыдущей главе притче о «флейте Неба» из даосского канона «Чжуан-цзы».

В понятиях «Книги Перемен» конкретные свойства времени определены положением отдельных черт в рамках гексаграммы и в этом смысле обладают пространственными параметрами. Но все изменения в мире погружены в единый континуум самоконституирующейся временности. Мир «И цзина» как универсум в китайском представлении есть именно пространственно-временной континуум. Как говорит Ху Сюнь, «надобно знать, что есть время в положении черты и есть положение черты во времени. Поэтому, говоря о времени, мы подразумеваем место, а говоря о месте, подразумеваем время». В соответствии с дуальной (точнее, как мы сейчас увидим, дуально-иерархической структурой) китайского универсума Ху Сюнь соотносит временность с деятельным началом Неба, а пространственность – с пассивным началом Земли, так что время для него «растекается по всем шести чертам» гексаграммы.

Итак, китайское понимание времени соответствует именно принятому в современной феноменологии понятию «внутренней временности», которая опознается не как цепочка обособленных моментов настоящего, но как взаимное наложение, даже взаимопроникновение прошлого и будущего. Такое восприятие времени запечатлено, в частности, в понятии «выжидания», «предвосхищения» (дай), которое имеет сходное со знаком «время» начертание и в древности было взаимозаменяемым с ним. Вместе с тем время в традиции «И цзина» часто ассоциируется с «накоплением», то есть удержанием прошлого, что вообще считалось в Китае одним из признаков «добродетели» как внутреннего совершенства вещи. Как говорится в комментарии к одной из гексаграмм, «когда накапливаешь сообразно времени, можешь стать великим». Суждение, имеющее самое непосредственное отношение к принципам менеджмента в Китае.

Предвосхищение и накопление, взаимно обуславливая и дополняя друг друга, очерчивают рамки третьего и, пожалуй, главного модуса времени, который представлен в известном нам понятии «срединности» (чжун). Это понятие имеет также значение адекватности и «точного попадания» во что-то, то есть речь идет о безупречном «пребывании во времени». Один из комментаторов «И цзина» заявил даже, что весь смысл этого канона выражен в понятии «срединности во времени» или «попадания во время». Но самое интересное заключается в том, что эта «срединность» отождествляется комментаторами с «пределом» того или иного состояния. Другими словами, она неотделима от непрерывного (само)превращения Пути. В этом смысле «срединность во времени» совпадает с «импульсом времени» (ши цзи), означающим порождающий момент бытия, сам акт временения времени. Время в китайском понимании есть «точность временения», для которой в русском языке отсутствует точный эквивалент. Смысл этого понятия лучше всего выражается английским словом timing.

Последний термин обозначает, как известно, точность действия во времени или, лучше сказать, его идеальную встроенность в ситуацию. Точное соответствие «обстоятельствам времени» не требует усилий, напротив – оно предполагает полный покой и предел духовной восприимчивости. Речь идет, в сущности, о дифференциальной связи двух модусов длительности или двух видов движения: движения физического и движения духовного, ибо жизнь духа есть именно движение, и притом, как указывали в Китае, «движение пустотное», способное обладать абсолютной скоростью. Постижение «самоконституирующей временности» соответствует восприятию предельной длительности творческого мгновения, в которую вписывается движение физического предмета. Примером владения искусством timing'а может служить способность некоторых мастеров боевых искусств на Востоке как бы без усилия уворачиваться от летящих пуль. Все дело в том, что пуля, летящая по заданной траектории, предстает почти неподвижной для одухотворенно-бодрствующего сознания, способного на «ежемгновенные превращения». В даосской традиции это называлось: «следуя импульсу жизни, соответствовать переменам».

Итак, дух всегда упреждает вещи, и прозрение приходит прежде умственного знания. Более того: «пустотное движение» (еще одна даосская формула) или самоаффект духа не просто опережает, но в известном смысле и предвосхищает физическое действие, является истинной матрицей мира. Одухотворенности сознания невозможно научиться или, точнее, ей можно научиться, только разучившись всему, чему человек сознательно научился в своей жизни. Речь идет о возвращении к врожденной жизненной «сути», спонтанному «разуму тела».