Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв. - [82]
Участие в этой борьбе таких крупных сановников, как Линь Фу, дало свои результаты. В 1529 г. правительство пошло на уступку: администрации прибрежных провинций было официально разрешено вести морскую торговлю со всеми иноземцами, кроме португальцев. Однако, отступая от полной изоляции во внешних морских связях, правительство продолжало всячески ограничивать частную купеческую китайскую торговлю. Указом 1529 г. чжэцзянским властям предписывалось пресекать связи местного населения с торговыми посредниками, изымать как «краденые» большие запасы иноземных товаров у частных лиц и следить за нарушением «сильными домами» установленных размеров морских кораблей[741]. В 1533 г. командованию морской обороны предписывалось повсеместно уничтожать превышающие нормативные размеры корабли и вновь подтверждался запрет на выход в море частных лиц из прибрежных провинций[742].
В источниках можно найти много фактов нарушения «запрета» в XVI в. О них говорится уже в упомянутом докладе 1525 г.[743]. О связи местных властей с нарушителями красноречиво свидетельствует упомянутое выше «дело» начальника гуандунского управления торговых кораблей Ню Жуна в 1522 г., который через подставных лиц закупал товары с иноземных кораблей. Современники отмечали бесполезность попыток соблюдения «морского запрета»: «Частный выход [в море и частноторговые] связи невозможно прекратить; там, где дело касается крупных прибылей, людей не остановить даже угрозой смерти»[744].
Жесткие меры, предпринятые правительством Китая для пресечения внешних морских связей в 1521–1529 гг., и последующие ограничения частной морской торговли привели к невиданному распространению пиратов у берегов страны. В середине XVI в. образовались целые флотилии пиратских кораблей. Наиболее известными их руководителями в XVI в. были Сюй Дун, Чэнь Сы-пань, Ван Чжи, У Пин, Цзэн И-бэнь, Линь Дао-цзянь, Линь Фэн, Ли Гуан-тоу и Чжан Лянь.
К середине XVI в. все китайские морские «пираты» объединились в двух группировках — хуйчжоуской во главе с Сюй Дуном и фуцзяньской во главе с Чэнь Сы-панем. Между ними шла долгая борьба, закончившаяся объединением под началом Ван Чжи обеих групп. У Ван Чжи был даже свой флаг, и ни один корабль не выходил в море без его ведома[745].
Когда правительственный флот разгромил основные силы Ван Чжи, он отошел к берегам Японии и совместно с японскими кораблями стал совершать нападения на побережье Китая. Только в 1557 г. правительственным войскам удалось схватить Ван Чжи. Однако его подчиненные и союзники продолжали чинить морской разбой.
Пользуясь создавшимся положением, многие крупные японские феодалы, особенно из южной части Японии, в 20–60-х годах XVI в. очень широко практиковали отправку вооруженных кораблей к берегам Китая. Они вступали в контакт с китайскими пиратами и «сильными домами» прибрежных провинций Китая, связанными с морской торговлей, и занимались контрабандой и вооруженным грабежом. Их деятельность тесно переплеталась с действиями китайских «пиратов» и частных торговцев, однако в китайских источниках действия правительственных войск и флота береговой обороны и против тех и против других именуются в целом «борьбой с японскими пиратами». В одном из более поздних докладов императору дается следующая характеристика событий середины XVI в.: «Случившиеся в прежние годы беды от японских пиратов произошли оттого, что лукавый люд выходил в море частным образом, вступая в связи с именитыми домами (да син) и прикидывая, какую запросить цену»[746].
Получалась своего рода обратная зависимость: введение строгого «морского запрета» китайским правительством с 20-х годов XVI в. способствовало росту морского разбоя у берегов Китая, а рост морского разбоя подталкивал правительство на усиление мер по соблюдению «морского запрета».
К так называемым японским пиратам примкнули и португальцы. Так, морской разбойник, известный в китайских источниках под именем Чжан Ляня, был католическим монахом Жуаном де ля Консепсионом[747].
Потерпев неудачу со своим посольством и понеся поражение в вооруженных столкновениях с китайцами в 1517–1523 гг. у берегов Гуандуна, португальцы перенесли центр своей торговой активности в отношении Китая к берегам Фуцзяни и Чжэцзяна. Сначала, остерегаясь новых столкновений, португальцы вели обычную частную торговлю с китайскими властями и населением. Они доставляли в Китай товары стран Южных морей — черный перец, различные породы древесины, слоновую кость, благовония, специи, занимаясь по существу комиссионной торговлей.
Местные власти прибрежных провинций, заинтересованные в развитии внешнеторговых связей, смотрели сквозь пальцы на эту торговлю, хотя и после 1529 г. связи с португальцами были строго воспрещены. Часто португальцы подкупали местных чиновников или перепродавали свои товары через посредство привозимых ими на своих кораблях китайских переселенцев из стран Южных морей. Китайскому населению было выгодно торговать с португальцами еще и потому, что, как отмечает Т. Фуцзита, последние широко закупали в Китае провиант по очень высоким ценам[748]
Два ведущих российских китаиста, ученые мирового уровня Алексей Бокщанин и Олег Непомнин взялись написать нескучную историю средневекового Китая. Так, чтобы, с одной стороны, все в книге описывалось академически точно — события, герои, детали быта, — а с другой, чтобы было увлекательно читать и тем, кто давно интересуется Китаем, и тем, в ком этот интерес только просыпается. В результате получилось живое повествование, где нашлось место и сражениям, и борьбе за власть, и подробностям придворной жизни с ее церемониалом, роскошью, интригами, гаремами, кухней и костюмами.
Работа основана на оригинальных китайских источниках. Она посвящена рассмотрению наиболее типичных для позднесредневекового Китая направлений и методов внутриполитической деятельности императорского правительства. На примере конкретной деятельности центральной власти в самых разнообразных областях раскрывается, как традиционные китайские политические доктрины приспосабливались к реальным потребностям государственного управления. Автор прослеживает основные сдвиги, происшедшие в начале XV в. в политике Китая, и определяет место и значение этого периода в истории страны.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.