Kiss. Демон снимает маску - [49]

В Калифорнии встречалось много подобных несоответствий. Например, психотерапия мне никогда не нравилась. Пол часто ходил к психоаналитику и пытался мне объяснить, что мое отношение к женщинам и нежелание связать себя брачными обязательствами в конечном итоге создаст огромный конфликт в психике, а затем мой мир треснет, и мне придется ходить к психотерапевту, чтобы понять, почему я действовал именно так, а не иначе. Опять же, мне это казалось чудачеством. Я делал то, что мне нравится, и мне это не мешало. Общение с женщинами придавало жизни смысл, и я получал от него удовольствие. По иронии судьбы намного позже терапевт Пола стал работать на KISS в совершенно иной роли, уже как бизнесмен. И в один прекрасный день он слетел с катушек прямо на глазах у меня и Пола. Вот тебе и терапия.

Калифорнийцы также повально увлекались эрхардовским семинаром-тренингом, медитацией и восточной мистикой. Я не видел в них особого смысла. Еще когда he Beatles проходили через свой период увлечения Махариши, я чувствовал себя обманутым. «Вот идиоты», — думал я. Может, Индия и великолепная по своей духовности страна, но духовность для меня ничего не значила. В той же Индии дети каждый день умирают от голода. Лучше я буду бездуховным, но сытым, чем духовным, но голодающим. Уж простите. Моей философией всегда двигал прагматизм. Пускай другие входят в транс и медитируют над духовностью Вернера Эрхарда. Я лучше сосредоточусь на том, как заработать на хлеб. Здесь и сейчас. Радуйся, если можешь выспаться и вкусно поесть, а если повезет, еще и разделить постель с привлекательным человеком. Вот и все, что важно в жизни.

Между тем журнал «Реорlе» напечатал несколько статей, посвященных нашим отношениям с Шер. И хотя я уже привык к тому, что фотографы стараются снять меня без грима KISS, это усугубило ситуацию невероятным образом. Нас постоянно преследовали папарацци, днем и ночью. Я начал закрывать лицо платком, как бандит.

Меня привлекало отношение Шер к другим мужчинам в ее жизни, и особенно к Сонни Боно. Мне Сонни очень нравился. Их отношения с Шер представляли собой постоянные взлеты и падения. Им было довольно хорошо вместе, но существовали и свои проблемы, как она мне рассказала. Они были женаты, но брак не сложился. Брак вообще сложная штука. И все же пару раз мы ходили вместе по магазинам: Сонни со своей тогдашней женой Сьюзи и мы с Шер. Когда я признался, что мне нравятся его песни, Сонни был поражен, что я вообще знаком с историей его творчества: что он сотрудничал как продюсер с Филом Спектором, что он написал «The Bea Goes Оп», «I Go You Babe» и многие другие песни.

В основном моя жизнь с Шер была великолепна. Мы постоянно веселились и дурачились. Я мог пробежать по улице, усадив ее к себе на спину. Мы вели себя как два подростка. Однажды мы проходили мимо книжной лавки в Вествуде, и Шер со своей сестрой Джорджианной собирались идти дальше, а я решил заскочить в магазин. На мне впервые были надеты сандалии и очень короткие шорты — стандартный наряд для Калифорнии, — и тут я увидел пару, указывающую на меня пальцем.

— Эй, что уставились? — обратился я к ним. — Да, я играю в KISS, но сейчас я надел шорты и зашел в книжный магазин. Что тут такого? — Типичная нью-йоркская черта — сразу лезть на рожон.

Пара повернулась и зашагала прочь. Вернувшись к Шер, я рассказал ей о происшествии:

   ● Представляешь, эти люди на меня таращились! Ну и что теперь, что я из KISS!

— Они не на тебя смотрели. У тебя яйца из шорт торчат. Я глянул вниз — и точно, так оно и было. Хоть неоновую

вывеску над ними вешай.

Похожий случай произошел, когда в Нью-Йорке я пригласил Шер в ресторан «Таверна в зелени» и во время ужина заметил вспышку фотоаппарата за моей спиной.

   ● Слушай, — сказал я Шер. — Это просто хамство. Я с ними разберусь.

   ● Не надо, пускай, — ответила она. — Я уже привыкла.

   ● Но это мой долг, — возразил я и набычился: — Я же мужчина. И разберусь с ними по-мужски.

Я встал и направился к столику, где сидела типичная семья со Среднего Запада, человек восемь — дети, мама и папа. Глава семьи поднял фотоаппарат, а я указал на него и пустился в долгие прения:

   ● Сэр, неужели вы не понимаете, что если вы из дремучей провинции, то сейчас мы в Нью-Йорке... допустим, вы видите Шер и меня... допустим, я играю в KISS и я тот самый парень с длинным языком, но незачем нас фотографировать, это же просто неприлично. Вот вам бы понравилось, если бы я вас стал фотографировать?

А он отвечает:

   ● Да вы вообще о чем? Я просто снимаю свою семью.

Наша совместная жизнь чаще была комедией, нежели трагедией. Однажды мы о чем‑то поспорили. Вообще‑то я никогда не ссорюсь, нету меня такой привычки. Уже не помню, что именно, но что‑то разозлило Шер. Я сказал ей: «Слушай, оно того не стоит. До встречи», — погрузил свои вещи в фургон и уехал в Вествуд. А потом Шер приехала на джипе вместе с Честити и сказала: «Ладно, не будем ссориться, возвращайся». Нет ничего, ради чего стоит ссориться, кроме здоровья и денег.

По большей части я придерживался моногамии. По большей части. У меня нет пунктика по поводу верности. Если моя девушка захочет завести роман на стороне, она все равно это сделает, так что тут можно просто расслабиться. А если назревает разрыв, он все равно произойдет. Идея о том, что кто‑то кому‑то «принадлежит», всегда была мне чужда. Я хочу, чтобы женщина оставалось со мной, потому что она этого хочет, а не по обязанности. Когда два человека обязаны жить вместе, отношения превращаются в типично семейные: люди мучают друг друга. Есть такая старая шутка: «Почему мужья умирают раньше жен? Потому что не хотят жить».