Kiss. Демон снимает маску - [24]

И тут из‑за угла выехал стретч-лимузин «мерседес-бенц» и, доехав до нас, остановился. Мы с Полом повернулись к Питеру и сказали: «Это тебе». Зная, что Питер подавлен, мы решили взять для него лимузин в прокат.

Уловка сработала как по волшебству. Лицо его просияло. «Теперь я чувствую себя звездой, — заявил он. — Пойдемте надерем им задницы».

Мы погрузились в лимузин все вчетвером, с гитарами и девочками. Это было похоже на старые университетские деньки, когда все шутки ради забивались в одну телефонную будку. Мы едва могли дышать. Но зато мы ехали в стильной тачке. На этом все тогда и держалось: едва корабль начинал тонуть, мы с Полом закрывали прореху и продолжали грести.

Мы хотели, чтобы все в группе пели и сочиняли песни. Мы хотели, чтобы каждый участник стал звездой. Мы хотели быть как Beatles, только еще лучше, потому что мы были выше ростом и не походили на маленьких мальчиков. На одной из ранних фотографий того времени на нас полуженские наряды и очень яркий грим. Но с течением времени глэм получал все большее распространение, и мы начали переосмысливать свою страсть к переодеваниям и макияжу.

Первое, что мы сделали, — это перешли на чисто черные костюмы. Прежде я никогда не видел группу, одетую во все черное. Создавая более зрелый стиль KISS, мы делали то, до чего раньше никто в рок-н-ролле не додумался. Например, идея большого щита с названием группы на сцене, которая впоследствии стала клише для практически всех групп хеви-метала, пришла от KISS. До нас ни одна группа не использовала огромных сияющих логотипов, как в Лас-Вегасе. И мы именно к этому и стремились. Когда другие группы выходили на сцену, зрители не знали, кто они. Никаких опознавательных знаков не существовало. Иногда название писали на барабанах, но даже это было редкостью. С самого начала мы стремились стать круче остальных, грандиознее, эксцентричнее.

Мы также начали более вдумчиво относиться к макияжу и особенно к идее создания персонажа для каждого участника группы. Позднее мы побывали в Японии, где местные репортеры спросили, не обязан ли наш макияж идеей японскому стилю кабуки. На самом деле мой грим был вдохновлен крыльями Черного Грома, героя комикса «Нелюди» издательства «Marvel». В сапогах проскальзывало что‑то отдаленно японское, хотя их я взял из «Горго» или «Годзиллы», а все остальное заимствовалось из «Бэтмена» и «Призрака оперы», из всех комиксов и всей фантастики и фэнтези, которую я когда‑либо читал и которую любил с детства. Пока KISS обживались в своей новой коже, мы увидели, насколько мощен наш новый сценический образ и как далеко он ушел за пределы глэм-рока, который уже начинал исчерпывать себя.

Первый официальный концерт KISS, который мне удалось организовать, состоялся в роли не KISS, a Wicked Lester. Поначалу мне приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы устроить нам выступления. Иногда я буквально ходил от двери к двери, стучась и ожидая, пока выйдет менеджер, чтобы попытаться убедить его нанять нас. В Астории, микрорайоне Куинса, был ночной клуб «Conventry» (бывший «Рорсогп»), и мне удалось договориться там о выступлениях Wicked Lester. Правда, не в выходные, а на неделе — во вторник, среду и четверг, когда публика там практически отсутствовала. Мы предоставили клубу афишу с нашим изображением, а к тому моменту мы уже решили переродиться в KISS, отчасти благодаря решению «Epic» не браться за Wicked Lester. Я очень ясно помню, что, когда нашу афишу повесили у входа в клуб, Эйс взял маркер и написал наше новое название прямо на плакате. Сделал он это довольно небрежно, но подпись все‑таки напоминала наш логотип, с двумя буквами «S» в виде молний в конце слова. Впрочем, смена названия никак не сказалась на выступлении, куда пришли человека три: жена Питера Лидия и моя девушка Джен с подругой. Но все же это было выступление, и за ним последовали другие, включая концерт в клубе «Daisy» в Эмитивилле. Эти шоу прошли с аншлагом, но в основном потому, что состоялись в клубах-барах с дешевым пивом, куда ходили байкеры. В таких местах можно было увидеть беременную женщину с напитком в одной руке и сигаретой — в другой. Но нас не волновало, где мы играем и сколько приходит народу. Мы были на седьмом небе.

Пока формировалась группа, я успел поработать во всевозможных случайных местах. В школе я научился печатать и в колледже даже начал небольшой бизнес, печатая курсовики по пятьдесят центов за страницу. Вернувшись после колледжа в Нью-Йорк и начав собирать группу, я пошел работать в «Келли герлз», ставшее впоследствии агентством «Келли», поставляющим временных секретарей и машинисток в фирмы по всему городу. Работа была достойная, и к тому же отличный способ знакомиться с девушками, так как парней там почти не наблюдалось. Благодаря «Келли» я в итоге получил место в журнале

«Гламур» и за несколько недель стал незаменимым: не только потому, что мог печатать девяносто слов в минуту, но и потому, что умел чинить такие аппараты, как гектограф и мимеограф. Вскоре из «Гламура» я перешел в «Вог», где работал помощником редактора Кейт Ллойд. Это продолжалось около шести месяцев, и одновременно с этим я трудился кассиром в мини-мар-кете. Из‑за всех этих работ я не мог приходить на репетиции раньше девяти-десяти вечера, но все равно приходил, и мы играли до двух ночи. Я никогда не отдыхал. Мне настолько не хватало времени, что я перевез свою кровать и телевизор на наш чердак, чтобы поутру не нужно было ехать на работу час на метро. Я всегда работал, и мне часто приходилось платить за комнату или одалживать ребятам деньги на еду или транспорт.