Кисмет - [31]

— Всего минуту. Мне надо перечислить страны, где говорят на португальском.

Одной рукой Пит прижимает ее ступню к паху, а другой начинает разминать ее гладкие упругие икры, затем бедра; подушечки его пальцев все еще темны от земли. Анна пытается отвлечься от этих пальцев, ползающих у нее по ногам, и смотрит на список стран. «Википедия» сообщает, что их девять, но в ее списке только восемь: Кабо-Верде, Восточный Тимор, Гвинея-Бисау, Мозамбик, Бразилия, Ангола, Экваториальная Гвинея и Сан-Томе и Принсипи. Последняя, девятая, упорно ускользает. Пальцы Пита уже поглаживают край трусиков под шортами, и по лону девушки пробегает трепет. Затем он кладет книгу на пол, встает на колени и подается к Анне — огромный темный силуэт встает перед ее глазами, и, с улыбкой глядя на него, она вспоминает последнюю страну, где говорят по-португальски: Португалию.

Через двадцать минут они в спальне лежат поверх простыней, смотрят в потолок. Пит полностью обнажен, на Анне все еще надеты трусики. Она глядит в мансардное окно: хотя уже почти восемь вечера, в нем виден прямоугольник яркого розового неба, как будто свет упрямо отказывается растворяться в ночи. Пит тяжело и шумно дышит, и Анна понимает, что ей надо заговорить первой.

— Прости, — произносит она.

— Не стоит.

— Я хотела. В душе хотела. Но когда мы начали…

Она подыскивает тактичное выражение, и тогда он предлагает более честную формулировку:

— Если чувства нет, ему неоткуда взяться.

Анна опирается на локоть, кладет руку на его волосатую грудь и осматривает его нагое тело; сдувшийся пенис грустно завалился набок.

— Причина не в этом. По крайней мере, это произошло неосознанно.

— Я знаю. Приходит и уходит. Периодами.

— Как прошлым летом, — удивляясь самой себе, говорит Анна. — Когда тебе тоже не очень хотелось.

От этих ее слов Пит дергает головой; это внезапное неделикатное напоминание о том, что они тогда не стали обсуждать.

— Да-а. Не знаю. Наверно, не хотелось. Может быть.

— Это ведь случилось без всякой причины, правда?

— Нет, — поспешно отвечает он и отворачивается к оголенной кирпичной кладке в дальнем конце комнаты.

— Тогда я думала… что, может быть, тебе нравится другая.

— В самом деле? Почему?

Анна могла бы добавить, что подозревала Зару, но вместо этого выбирает заурядное объяснение.

— Я представляла некую девушку… ну, такую, утонченную, остроумную, успешную. Вроде твоей бывшей.

Его рука нашла ее руку и сжала.

— Все эти девушки! Они словно… роботы по сравнению с тобой. Я вырос в окружении подобных девиц. Ты другая. Настоящая. Правда, никакой причины тогда не было. Так же, как и у тебя сейчас. Ведь ее нет, верно?

— Ну, — произносит она, осторожно продвигаясь в пустоту невысказанного между ними. — Я много переживала последнее время. Из-за работы. И вообще…

— Ты думала об отце?

— Нет. Не совсем. Может быть… может, зима гнетет меня.

Пит поворачивается на бок и целует ее в щеку, пока она не обращается к нему лицом, и тогда они целуются по-настоящему. Его губы полнее ее, и рот Анны становится влажным. Они надолго соединяют сомкнутые уста, затем переходят к коротким поцелуям, а потом прижимаются друг к другу лбами, и она смотрит вниз на странное ущелье, образованное их телами. Конечно, ей следует продолжить начатое и рассказать ему о таблетках, которые принимает с января, и об их побочных эффектах, среди которых отсутствие полового влечения — второй по распространенности после кошмарных снов. Но Пит примет это близко к сердцу, расстроится и лишится покоя, станет ходить вокруг нее на цыпочках, словно она собирается покончить с собой. Нет, она не скажет ему, не хочется разрушать гармонию этой минуты. Она обязательно ему признается. Скоро.

— Ты хороший парень.

— Я знаю.

— А секс — это не самое главное.

— Конечно нет. Давай чем-нибудь займемся. Чего тебе хочется?

— Послушать историю.

— Не-а.

— Из какого-нибудь нашего отпуска. А, вот: расскажи о Маргите, что ты делал в поезде.

— Но в Маргит мы ездили не в отпуск.

— Мы останавливались там на ночь.

— Только потому, что опоздали на последний поезд. Нельзя попасть в отпуск по ошибке.

— Ну и что. Это все равно кажется отпуском. У нас было отпускное настроение.

Пит ворчит, что отпуск — это событие, а не настроение, но потом наступает молчание, из чего Анна заключает, что он собирается с мыслями. Он рассказывает об их первом свидании за пределами Лондона — вообще-то оно было пятым. Как они встретились на станции «Лондонский мост» и сели на поезд в Маргит, где собирались погулять по берегу, посетить художественную галерею и съесть рыбу с картошкой фри. В поезде Пит открыл рюкзак, и Анна увидела внутри книгу.

— «Алхимик», написал один бразилец, Пауло какой-то. Ты спросила, читал ли я ее. Я сказал, что друг на работе дал мне этот роман, но я его еще не читал. Я спросил: а ты? И ты ответила, что тебе не понравилось — банальщина. Я кивнул и немного повертел в руках книгу. Затем встал, открыл окно и выбросил ее из вагона.

Анна смеется. Ее всегда забавляет эта история, не важно, в который раз она ее слышит; она до сих пор видит, как книга улетает из окна назад по ходу поезда, хлопая страницами, будто отчаявшаяся птица — крыльями.